Аришши с лекарем было увлекательно, хотя и непонятно. Кто и зачем выдаёт камни господину Крытису? И за что его упекут за решётку?
По моему разумению, в тюрьму сажают за убийство, а меня ведь наоборот – вылечили! Значит, спасли. Да ещё как! Вместо двух недель томительного выздоравливания – р-раз!– и за один момент вылечили. Теперь я себя настолько здоровой ощущаю, какой, наверно, никогда и не была.
Разве за это сажают?
В голове роились вопросы, но и росло желание, как можно быстрее покинуть лекарский флигель. Как я раньше-то не почувствовала, что зло, похожее на то, со склада, и здесь теперь завелось? А я, всю ночь блаженствуя от непонятной уплотнённой магии, только утром распознала знакомое тянущее чувство. Такое, которое уже тревожит усвоенную мной силу и пытается откусить от неё пока маленький еле заметный кусочек.
Я-то знаю, как кусается такое зло. Как отхватывает, отрывает целые куски и кусищи, раздирая тело оглушительной болью. Ощущение пока не такое болезненное, даже еле ощутимое, как намёк. Но уж слишком знакомое, чтобы насторожиться.
Да ещё Аришша говорит, что я похорошела. Как назло, у лекаря и посмотреться не во что, чтобы оценить получившуюся красоту. За ночь у меня даже зубы прорезались. Отвыкла я как-то от них, даже чуть мешаются.
Не-ет. Нужно подальше уходить от зла, которое уже и до лекарской добралось. Ещё быстрее хотелось добраться до бочки с водой в саду, успеть посмотреть на свою красивость, пока она опять куда-нибудь не делась. А то зло уже научилось разгуливать по территории приюта.
Я тянула и тормошила Аришшу, уговаривая поторопиться на завтрак. Может, упоминание завтрака помогло, а может, и явление господина Трауфа, забывшего после «совещания» свою сумку в лекарской, положило конец выяснению отношений.
Я буквально летала от непривычного ощущения здоровья. И не замечала озабоченности Аришши.
Удивительно, в новом состоянии меня даже голод не донимал с такой силой как обычно. И впервые я совершенно спокойно прошла мимо яблонь, ветви которых были усыпаны набухшими цветочными почками, готовыми вот-вот распуститься. Весна бушевала.
Вода в садовой бочке показала новую меня. На первый взгляд, черты лица прежние… Да нет! Чуть другие. Зубы пока ещё небольшие, едва прорезались. Да и не все… Но всё равно поменяли форму щёк.
А вот губы порозовели и пополнели. Глаза блестят.
Правда, непонятно какого цвета стали. Вода ж не зеркало, такие тонкости не покажет. Но видно, что брови обозначились, и веки обзавелись щёточками ресниц. Кожа уже не похожа на тонкую бумагу, на вид стала мягкой, а на ощупь даже бархатистой.
И голова, можно сказать, уже не лысая. Волосы густые, но короткие-короткие. Но ведь не пушок на лысине!
В эйфории от себя новой я проходила целых два дня. Другим детям моя новая внешность тоже понравилось. И дядька Васиш, улыбаясь, высказался:
– Наконец-то, на человека стала похожа, а не на пугало садовое.
А ещё зло
