в своих конкретных поступках, поведении, отношении к миру.
Эффективность этого механизма достаточно высока, но востребован он далеко не всеми людьми. Наряду с примерами высокой нравственности постоянно в глаза бросается дичайшая безнравственность. Чтобы безнравственность не стала правилом, человечество помимо религиозных, эстетических и моральных требований выработало нормы права.
В отличие от морали, право обеспечивается не усилиями отдельной воли конкретного индивида, а усилиями согласованной воли в лице государства как института власти. Формой осуществления этой воли выступает политика с опорой на мораль, что находит свое выражение в идеологии. Так складывается «треугольник» где реализуется принцип дополнительности. Все три формы (политика, мораль и право), заявив о своей автономии, подтверждают свою необходимость и достаточность только во взаимосвязи и взаимодействии.
Проблема права особенно актуализируется в условиях переходного периода, на стыке столетий и тысячелетий, когда происходит смена ценностных ориентиров. Поскольку эта смена предполагает три фазы – разрушение, отбор основополагающих идей и созидание, то всегда существует опасность не только расстаться с отжившим, но и потерять самое необходимое. Атрибутами правового беспредела становятся безответственность и безнаказанность. Право на жизнь как и право на реализацию других ключевых ценностей ставится под сомнение.
Природа права тесно связана с правосознанием. Правосознанием обладает тот индивид, который сознает, что кроме него на этом свете есть и другие люди. В основе правосознания лежит представление о том, что не все поступки одинаково допустимы. Адекватное правосознание выступает соединительной тканью духовного мира человека, обеспечивая его целостность и редактируя его положение в метасистеме «природа – общество – человек», а также формируя чувство ответственности.
В противном случае, как метко заметил отечественный мыслитель А. И. Ильин, «возникает порочный жизненный круг: темнота порождает зло, а зло порождает темноту». А далее Ильин пишет о том, что образованные и необразованные круги одинаково не верят в объективную ценность права и не уважают его предписаний. Они видят в нем или неприятное ограничение или удобное средство для защиты и нападения. Правосознание в этом случае сводится к запасу непродуманных сведений из области положительного права и к умению «пользоваться» ими; а за этими «знанием» и «пользованием» оно укрывает глубочайшие недуги и дефекты, внутреннее вырождение и духовное бессилие (см.: Ильин И. А. О сущности правосознания. М, 1993).
Будучи корыстным и беспринципным, правосознание не может претендовать на статус «фонаря Диогена». Будучи слепым, оно ведет слепых в очередной тупик, обусловливает произвол сильного и инициирует перманентный страх слабого.
Каждый вменяемый человек должен принять право в
