что он будет предоставлен самому себе, а его семья сможет переехать в двухэтажный просторный дом. Позже на первом этаже расположились контора и молочный магазин. Наша семья разрасталась: Филипу шел второй год, на подходе была Анжела.
На первом этаже дома располагался магазин, в котором продавались молоко, свежее мороженое, сладости, лимонад, газированные напитки, Orange Crush. В магазине работали две продавщицы: Бетти – пухлая истеричная молодая особа с бойфрендом в виде начинающего преступника и тедди-боя, который, по слухам, ее бил, и Нэнси – рыжеволосая развязная девушка, со временем ставшая близкой подругой и отчасти соратницей матери. Во внутреннем дворе стояли пара тележек и дизельный грузовик, необходимые для привоза свежего молока.
В городе появилось три маршрута доставки, которые обслуживают отец и два других молочника, Рэй и его младший брат Билли. Рэй – карлик-похабник с волосами, зализанными назад бриллиантином. При каждом удобном случае Рэй показывает мне свою грыжу: «Глянь, какая – просто как чертов апельсин». Его брат Билли – спокойный парень, рано потерявший волосы, и с тех пор его голова лысая, как бильярдный шар.
С семи лет по выходным и во время школьных каникул я помогаю отцу развозить молоко в северной части города: в районе Хай-Фарм и там, где селились шахтеры. Отец работает каждый день, без выходных, за исключением Рождества. Он сам себе начальник, но выходной для него непозволительная роскошь. В те дни, когда я ему помогаю, он будит меня в пять утра. Младший брат продолжает спать, а я утепляюсь как могу. Зимой в комнате бывает так холодно, что на окнах появляется иней, мне приходится одеваться лежа под одеялом. Изо рта валит пар. Потом я спускаюсь и начинаю подготавливать камин, чтобы, проснувшись, его могли зажечь остальные. Надев старые кожаные перчатки с обрезанными пальцами, мы загружаем холодные железные ящики в микроавтобус, стараясь не разбудить соседей. Выезжаем на темные и пустынные улицы. С тех пор я люблю города по утрам, пока на улице никого нет. Все спят, и мы тихо подбираемся к домам, словно грабители. Кажется, что улицы принадлежат одним нам, и мы чувствуем их тайну, которая, по моим ощущениям, исчезает с появлением первых прохожих. Я и сейчас не люблю спать допоздна. Я всегда встаю первым, лежебока – это точно не про меня.
Зимой по утрам бывает очень холодно и мрачно. Часто из-за холода я по несколько часов не чувствую ног, а лицо и руки синеют. Если на дороге лед, то Бесси (так отец называет наш фургон) не может одолеть крутые подъемы у берега реки, и в часть домов нам приходится доставлять молоко на санках. Иногда от холода молоко замерзает и торчит колом из горлышка, пробив крышечку из фольги. Мы знаем, что за такие бутылки нам никто не заплатит, но не можем ничего с этим поделать. Иногда, когда совсем холодно, отец ставит в салон небольшой, работающий на парафине нагреватель, но так становится только хуже – из машины совсем не хочется вылезать.
Мой отец – стоик с большим запасом терпения, поэтому и я не жалуюсь, не прошу вернуться домой. Я хочу,
