А уж застрять в таком состоянии навсегда…
Элеонора тотчас же отбросила эту мысль.
К ней бочком подошла пухленькая женщина с покрасневшими глазами и жёлтым платком на шее.
– Простите за беспокойство, мисс, – льстиво проговорила она, – но я вижу, что вы чем-то глубоко опечалены. Вам нужны деньги? Ах, я просто не могла не заметить ваши прекрасные волосы, их необыкновенно красивый блеск. Я могла бы дать вам три шиллинга, если вы пройдёте со мной…
Элеонора отпрянула и скрылась в толпе. Скрипач чуть не ткнул ей в глаз смычком. Маленькая девочка, гнавшаяся за обручем, бросилась ей под ноги. Торговцы пихали свои подносы с тающим мороженым, прохладным имбирным пивом и мутным джином чуть ли не в нос. Девушка старалась избегать их всех, пробираясь сквозь толпу, высоко держа голову. Глупо было думать о таких вещах – особенно на публике, где любой мог увидеть её печаль. Лучше выбросить всё из головы, как всегда.
Но, имея в распоряжении желания, она могла больше не беспокоиться о таком. Нищета, голод, болезни – всё это теперь не имело над ней власти. Она могла бы вытащить всех, кто был ей не безразличен, с самой грани смерти, возвысить их над всеми заботами так, что они даже не вспомнят, на что похожи трудности. Элеонора могла накормить голодных, приютить бездомных, вылечить больных. И она могла сделать всё это, просто пожелав много денег. Всё, чего она желала, она могла теперь получить, и больше ей никогда не придётся бояться.
Улица давила на неё со всех сторон, жаркая, тесная, но Элеонора шла, гордо вскинув голову и расправив плечи, озарённая силой, которую она только-только начинала осознавать.
Всё вокруг казалось ничтожным.
Прачка неправильно вычистила костюмы мистера Пембрука: вода оказалась слишком горячей и тонкая шерсть села. Узнав об этом, миссис Филдинг накричала на Элеонору, потому что устала и потому что девушка попалась под руку. Но Элеоноре было совершенно всё равно – она могла думать только о желаниях.
Конечно же, ей следовало быть очень разумной и осмотрительной. И следующее её желание требовало тщательного продумывания. Но каждый раз, когда Элеонора видела на улице шикарное ландо[14], или её взгляд падал на ярко-синие и розовые платья, или до неё доносилась прекрасная музыка, она знала, что вскоре всё это будет принадлежать ей. Всё самое чудесное, самое прекрасное в мире будет её. Так какое значение имели чистка и полировка в сравнении с этим? Она ходила по особняку Гранборо точно во сне и при этом чувствовала себя более живой, чем когда-либо. И пока Элеонора отскребала мраморный пол в холле, казалось, даже щётка нашёптывала: «Же-ла-ни-я».
Лиззи заметила.
Она специально выставила ногу, когда Элеонора проходила мимо, чтобы та споткнулась. Она «случайно» сбросила на пол обед Элеоноры. Она намеренно втянула миссис Филдинг в долгие обсуждения морального облика Леи или его отсутствия, а сама то и дело бросала взгляды на Элеонору, чтобы посмотреть,
Ландо – четырёхместная повозка с откидной крышей.
