над ним, ожидая, когда он откроет глаза.
Веки с веером тёмных ресниц дрогнули и открылись. Ох, какого же жуткого чёрного цвета у него глаза! Будто зрачки слились с оболочкой. Скорее всего, это из-за скудного освещения. Но они будто прорезают тьму.
– Пить… – прохрипел он.
Это уже хорошо.
Я взяла стакан с водой, который стоял на тумбочке. Осторожно просунула пальцы под его голову и приподняла, давая попить воды. Черноглазый пленник сделал два больших глотка и поморщился. Эти слабые движения причиняли ему страдания даже сквозь обезболивающее.
– Отдыхайте, – сказала я на чистом фламандском и помогла ему вернуть голову обратно на подушку. – Я буду рядом с вами.
Тёмный взгляд обшарил палату и сосредоточился на моём лице, которое наполовину скрывала белая медицинская повязка.
– Глаза… красивые… – слабо проговорил он на фламандском и снова отключился.
Я молча кивнула и направилась к небольшому диванчику у стены. Здесь я и проведу остаток ночи. Так будет спокойнее.
Ароматный чай улун кружил крупными листьями в чайнике из исинской глины, когда хранитель традиции и здешнего мира Авин Баар разливал его по чашкам.
Это была давняя традиция, передаваемая из поколения в поколение, из семьи в семью. Правитель соблюдал её с детства, но с каждым новым седым волосом трепетность и тщательность переходили на новый уровень.
Какой бы день не был, какие бы удачи или неудачи не пришли в этот час, чашка чая способна залечить душевные раны и привести к новому и мудрому решению. Этому его учил отец. Этому он учит своих детей и внуков. Даже сейчас, когда он завершил тяжёлый телефонный разговор с добрым другом, который в один заветный миг стал далёким и отчуждённым. Делая глоток горячего улуна, Авин Баар всё проматывал в памяти слова, которые способны разорвать не одну дружескую связь.
Взгляд серо-карих глаз старика устремился вдаль, к горному хребту, который уже прятал солнце уходящего дня. Тихо и спокойно. Этот загородный дом Авин особенно любил. Только здесь все заботы и хлопоты становились бренными, пустыми.
Сидя в бамбуковом кресле на открытой террасе с видом на лес и горы, президент Союза Азиатских Государств поднял глаза к флагу, который яростно трепал летний ветер.
Жёлтый дракон на красном полотне ярко выделялся среди зелени сада, возвышаясь на специально установленном железном столбе.
Баар ненавидел чёрный цвет. Из века в век для его народа он олицетворяет удивительно широкий спектр негативных значений: зло, болезни, повреждения, криминал, жадность и, конечно же, смерть.
Сердце Авина сжалось. Он представил, как его народ ведут на казнь, как сдирают красно-жёлтые знамёна и облачают города в цвет тьмы. Руки задрожали, и он благоразумно решил поставить чашку обратно на стол.
Ему пришлось отказать в помощи давнему союзнику. Отказать в
