уж и быть, если понадобится, я сама схожу.
Взявшись за ручку двери, я отворила её, слушая, как подруга мурлычет своему солдату что-то про то, что она не могла уснуть, пока не увидит его ещё раз. Пока всё идёт по плану, и милое щебетание влюблённых приглушит быструю беседу с пленником, которая должна хоть что-то прояснить.
Офицер Чёрной Армии так же лежал на кровати, как и несколько часов назад. При моём появлении он тут же открыл устрашающе тёмные глаза, которые будто поглотили неяркий свет ламп.
Жуткий холод прожёг нутро, разыгралась нервная дрожь. Пытаясь её преодолеть, я быстро прошла вглубь комнаты и стала раскладывать всё необходимое для осмотра пациента. Мимолётно заметила, что впопыхах взяла много лишних предметов, но обратного пути уже нет. Главное, не выдать себя тем, кто был по ту сторону камер видеонаблюдения.
Комитадж молча следил за мной. Пристальный взгляд угольных глаз наносил урон моим нервным клеткам. Я склонилась над ним и принялась неспешно снимать повязку. Опять кровавая! Почему же?!
– Как вы запомнили имя моего брата? – быстро прошептала я, с облегчением слыша смех подруги за дверью и низкий баритон конвоира.
Про своё не спрашиваю. Недаром бейдж висит на груди. Да и его часто называли, пока думали, что он в отключке.
– Я помню всех пленных офицеров, – так же тихо ответил комитадж, едва шевеля разбитыми губами. – К тому же у вас слишком знаменитая фамилия.
Низкий грудной голос офицера источал холодную стужу, будто порыв ветра в январе. Его рана снова кровоточила. И появились новые гематомы. Откуда?
– Как давно мой брат у вас?
– Как давно я здесь? – без запинки ответил он вопросом на вопрос.
Значит, Клаус в плену столько же. Я машинально прощупала рёбра. Он поёжился.
– Вас били сегодня? – догадалась я, заметив новые кровоподтёки и на лице.
– Да.
Чёрные глаза снова поймали мой взгляд. Не выпрямляясь, я задала самый важный вопрос:
– Что я должна сделать, чтобы спасти брата?
– Сделайте так, чтобы ваши решили, будто я умер.
Я опешила. Но только мысленно. Руки же вытирали спиртом запёкшуюся кровь вокруг зашитой раны. Он не дрогнул, хотя обжигающая боль, несомненно, истязала его.
– Как же я смогу сделать такое, оставив вас в живых?!
– Введите мне под кожу то, что может приглушить пульс, – резко потребовал комитадж, не повышая голоса.
– Я врач, а не фокусник! – дрожа от нервного возбуждения, сопротивлялась я.
Он схватил меня за запястье, не дав до конца обработать рану. Чуть приподнявшись, комитадж вновь поймал мой взгляд. До чего же адский взор!
– Прежде всего вы – любящая сестра, – прошипел пленник. – Которая хочет спасти жизнь брату. Пусть это вдохновляет вас! И помните: чем больше времени проходит, тем меньше шансов на успех.
Он разжал пальцы и освободил мою руку. От его сильной хватки остался
