смочив вату в антисептике, я протёрла повреждённые участки кожи. После взяла тюбик с заживляющей мазью и тщательно намазала ею сшитые края кожи. Ему было явно больно, но он даже не дрогнул.
Наложила новую повязку и надёжно заклеила пластырем. Распаковав первый шприц, открыла ампулу с надписью «Инкрементум» и втянула прозрачную жидкость через иглу. Не глядя в глаза комитаджа, пустила средство ему в вену через катетер. Итак, я – воровка.
Распаковав второй шприц дрожащими пальцами, я сломала ещё одну стеклянную ампулу с пометкой «СМ-16». Два часа назад я стащила её из сейфа в манипуляционном кабинете. Наполнила шприц и повернулась к чернорубашечнику. Возвышаясь над ним, посмотрела в чёрные глаза, которые походили на два огромных оникса.
Комитадж настороженно встретил мой взгляд, с трудом сдвинув брови из-за набухшей кожи над разбитым носом. Он посмотрел на иглу в моей руке.
– Какова гарантия того, что вы не обманете меня? – тихо задала вопрос я.
Устрашающие глаза комитаджа вновь обратились ко мне.
– Увы, никакой, – прохрипел он.
Мои руки дрогнули над ним.
– Тогда хотя бы пообещайте, – не зная зачем, попросила я.
– Если доберусь до своего полка, я верну вам брата. Клянусь! – прозвучал голос человека, который явно имел родство с самим дьяволом.
Гражданские боялись офицеров армии Кайзера, военные их ненавидели. Отчасти из-за их бессердечной расчётливости, отчасти из-за невероятной продуманности действий. Стратегии Чёрных офицеров были неразгаданным феноменом, который помогал захватывать мир со скоростью, непредсказуемостью и разрушительностью торнадо.
Ещё вчера я воспринимала такое толкование как миф, легенду, которую ненасытно обсасывают и бесстыдно вливают в сознание общества журналисты. Однако глядя в глаза одному из предводителей вражеской армии, чувствуя, как комок страха разрастается с невероятной скоростью, захлёбываясь в панике и жалких попытках унять дрожь, я понимала, что среди них есть те, кто и породил эти слухи.
И сейчас я заключала с одним из них сделку. Продавала свою совесть и честь ради призрачной надежды, что он вернёт мне брата. Итак, я – предательница.
– Сегодня я на дежурстве, – быстро заговорила я. – Когда выйду отсюда, вам станет плохо благодаря этой инъекции. Будет очень плохо. Начнётся лихорадка, наступит приступ. Вы отключитесь. Меня вызовут, и я найду поздние симптомы сепсиса. Лекарства нет. Но я сделаю ещё один укол, который якобы задержит заражение. А на самом деле – остановит ваше сердце. Вы – очень важный пленник, но вы «умрёте».
Чернорубашечник кивнул, и я выдавила содержимое шприца ему в вену.
– Это сильнейшее снотворное, – тихо продолжила я. – Наркотик. Вы уснёте так глубоко, что стук вашего сердца не будет слышен, а дыхание станет незаметным. Вашу «смерть» засвидетельствую я.
Взяв оставшиеся две ампулы,
