все ёще про Балду любят, – сказал Георг.
– Про какого Балду? – спросил Арехин-старший.
– Сказка Пушкина, про купца Остолопа и Балду. Учительница читает, а они – сами видите – ответил барон. – Интересно им.
– Ну и слух же у тебя, – сказал Арехин-старший.
Действительно, до читающей компании оставалось шагов сто, не меньше. Ветерок шевелил листья, порождая тихий, но вездесущий шепот, и потому расслышать голос учительницы казалось Арехину-старшему невозможным. Ну, почти невозможным. У детей слух острый, а он, увы, не ребёнок. Сорок три – возраст последней молодости. И первой старости.
– Я так, наугад, – ответил Тольц. – Что в Рамони читать могут, кроме Пушкина?
Они приближались неторопливо, стараясь не мешать, но сначала самые маленькие, потом те, кто постарше, и уже последней учительница нет нет, а и стали посматривать в их сторону: кто, мол, такие, откуда взялись.
Они остановились шагах в двадцати. Барон угадал – это и в самом деле была сказка о купце и Балде, и когда она подошла к закономерному финалу, дети засмеялись, но вразнобой. Постарше хохотали вовсю, а младшие неуверенно хихикали, не сколько от смеха, сколько подражая старшим.
– А ты, Филя, чего ж не смеешься, – спросила учительница самого маленького слушателя.
– Мне купца жалко, – честно ответил Филя. – Куда он теперь, без ума, без языка? Кому он нужен?
– Да никому, – сказал мальчик постарше. – Пожил всласть, дай пожить другим.
– Точно, – поддержал второй. – Балда, он ложку мимо рта не пронесёт.
– Тише, ребята, тише, – уняла разгоревшееся было пламя спора учительница. – Вы подумайте, а завтра мы поговорим, прав ли Балда, наказавший купца, поступил ли он по-христиански, или нет. С родителями поговорите, посоветуйтесь. А пока бегайте, играйте.
Упрашивать ребят не пришлось. Только что сидели смирно – и словно вихрь пролетел над одуванчиком.
– Слушаю вас, господа – обратилась учительница к пришедшим.
– Я и мой британский друг, писатель Артур Конан-Дойль, сейчас гостим у Петра Александровича Ольденбургского. И нам посоветовали познакомиться с вашей школой.
– У господина Ланского слово не расходится с делом, очень приятно.
Арехин-старший не понял, причем здесь Ланской, но продолжил:
– И вот мы здесь.
– Что ж, школа перед вами – учительница описала правой рукой полукруг, показывая и здание, и площадку, и детей, бегающих на первый взгляд беспорядочно, а на второй – каждый по своей орбите.
– Много учеников?
– Много, особенно зимой. Летом только те, от кого в хозяйстве пользы мало.
– Можно посмотреть классы?
– Конечно, – учительница легко поднялась. – Дети, вы особенно не шалите, я всё вижу, а уж слышу и того больше. Вы своих детей на воздухе оставите, или…
– Мы здесь побудем, – быстро ответил Арёхин-младший.
– Ну,
