твоем месте ни о чем не беспокоилась. – Сайленс принялась тереть малышке спину. Мэри Дарлинг меж тем все играла с бечевкой. Теперь она окунала ее в воду, а потом клала себе на мокрый животик. – Я уверена, Бран считает тебя очень привлекательной.
Финелла растерянно закусила губу. Потом вдруг просияла и достала из кармана передника сверток.
– Я принесла вам немного еды, мэм, – тихо сказала она.
Сайленс с благодарностью взяла его и развернула. Это была уже четвертая порция за день – то ли поздний обед, то ли ранний ужин, точно она сказать не могла. Если так пойдет и дальше, то после такой голодовки ей станут малы все ее платья.
Неужели Мик О’Коннор не догадывается, что его люди таскают ей еду? Интересно, как он наказывает тех, кто нарушает приказы? Сайленс поежилась. Наверное, лучше этого не знать.
Уинтер Мейкпис проснулся утром и застонал от боли в мышцах. В комнате было темно – до рассвета оставалось еще около часа, – но брат Сайленс точно знал, что часы показывают полшестого, потому что почти всю свою жизнь он вставал именно в это время.
Уинтер сел на узкой кровати, кряхтя от ломоты в ногах. Весь вчерашний день ему пришлось провести в седле, так что в его состоянии не было ничего удивительного.
Особенно если учесть, что на лошади ему приходилось сидеть крайне редко. Уинтер жил в доме, где находился сиротский приют, а школа, куда он ходил учить маленьких и очень озорных мальчишек, находилась от него всего в двух шагах. И только поездка в Оксфорд заставила его взобраться на спину лошади. Уинтер принялся разминать ноги, а потом встал, стараясь не обращать внимания на боль. Рано или поздно она все равно пройдет.
Ему пришлось низко нагнуться, чтобы умыть лицо водой из кувшина. Его комната находилась под самой крышей, потому потолок и стены топорщились острыми углами. Но Уинтер жил тут много лет и сейчас уже смело передвигался по спальне и не набивал шишек в темноте.
Молодой мужчина надел белую рубашку, черные бриджи, камзол и кафтан такого же темного цвета, потом открыл окно мансарды и вылил грязную воду на улицу. Небо начинало светлеть, на его серо-розовом фоне проступали силуэты плотно стоящих друг к другу домов Сент-Джайлза. Он рассеянно глянул на них, потом плотно закрыл окно и, сев за узкий стол, зажег свечу. Весь следующий час Уинтер провел за работой. Он готовился к урокам на сегодня, а также писал письма. Среди его корреспондентов были ученые, философы и богословы, как из Англии, так и из других европейских стран. К одному из них Уинтер как раз и ездил в Оксфорд. Его старинный друг, известный ученый, был при смерти, и он не мог не заехать, чтобы проститься с ним.
Когда в небе разгорелась заря, Уинтер встал, потянулся и задул свечу. Взяв пустой кувшин, он вышел в коридор, закрыл дверь на ключ и на мгновение задержался у спальни сестры. Там было тихо – значит, Сайленс еще спала. Уинтер подумал, не разбудить ли ее, но решил этого не делать. Пусть отдохнет подольше.
Уинтер стал спускаться вниз. И на одном из поворотов лестницы чуть не сбил с ног мальчика, который прятался в тени.
