разминочных движений. Он десять раз присел, затем приступил к наклонам, чтобы растянуть мышцы спины. При каждом наклоне колени хотели согнуться, но приходилось держать их ровно. Главное, размять нижнюю часть тела: таз, ноги. Начав вращать тазобедренным суставом, он заметил, что Саша смотрит на него прежним застывшим выражением. «Как бы не отъехал» – с опаской подумал Войнов Глеб и окликнул:
– Эй, ты когда в последний раз разминку делал?
– Здесь ни разу. Для чего? – ответил тот, пошевелив одним ртом.
– Прогнать кровь в организме. – В правом колене звонко щелкало при приседании. – Когда тебя отправили в колонию?
– В марте.
– Пять месяцев тому назад, – посчитал Глеб и запнулся. Может, Саша что-то знает, и Глеб сейчас тщетно занимается разминкой? – Как думаешь, нам бром в чай подмешивают?
Если бром замедляет не только биологические, но и умственные процессы, то состояние сокамерника ясное тому подтверждение.
– Не знаю. Зачем это?
– Так делают в армии, чтобы солдаты не возбуждались в окопах. Может, здесь так же? Как в колонию посадили, у тебя проблем со стояком никаких не было?
– У меня? – Буря пронеслась по бледному лицу. Саша откинул тряпки и вскочил с такой неожиданной легкостью, что Войнов Глеб не понял, как в метре от него очутился совершенно голый сокамерник. – Как тебя подселили, проблема теперь только одна! Вот она!
Член кинжалом торчал между тощих ног. Саша напирал шажками, в его крошечных зрачках отсутствовал разум.
Что-то с сумасшедшей силой давило Саше на виски, и он еще с большим усилием сжимал их ладонями.
Во всем виноват Глеб, это он ударил по голове. Саша Пастухов привык, что его оскорбляют все кому не лень. И он знает почему. Причина в его большом чистом сердце. Саша Пастухов не умеет врать, он говорит только правду, ту, что лежит на сердце. Большинство людей трусы, а он – нет, ведь чтобы жить, не скрывая чувств, нужна смелость. За это Сашу презирают. Но если Войнов Глеб нравится ему, почему он должен это скрывать? У соседа слишком соблазнительный торс, чтобы молчать. Жгучие черные волосы. Глеб худой, но хорошо сложенный, каждая мышца на теле прорисована, будто его лепил сам Микеланджело.
Саша Пастухов не думал причинять зла, просто открыл свой секрет, но сосед закричал, будто его убивают. Войнов Глеб колотил кулаками в дверь, и на шум прибежал Повислый. Открыв дверь, усатый тюремщик сразу понял, в чем дело. Выставив желтые зубы, он с явным удовольствием оглядел Сашу Пастухова, забитого в угол. Потом крикнул что-то, но перекричать Глеба не смог. Повислому пришлось вытащить дубинку, чтобы тот утихомирился хоть на секунду.
– Что за беспредел? Что разорался?
– К кому вы меня подсадили, – вновь прорвало Войнова Глеба, – вы знали, кто он такой, теперь я тоже знаю!
– Ну да, – Повислый засиял сильнее
