Повислый, – обратился Дежурный куда-то в сторону, – Повислый, вот тебе и повод нарисовался! Веди паренька в ШИЗО!
Стены расплывались перед глазами, и ничего не волновало Глеба, как раньше. Пусть ведут куда хотят. Главное, чтобы уже оставили в покое.
– Сука! – прокричал цыганенок, влетая в камеру с вытянутыми вперед руками. Он чуть было не совершил кувырок, когда на полном ходу упал на бетонный пол и проехался по нему локтями.
Повислый не сдержался и заржал так, что даже звука железных затворов было неслышно, хотя они всегда грохочут, как сумасшедшие. Особенно по утрам, когда у него раскалывается голова. Если возможно было, он вообще не появлялся бы в Штрафном Изоляторе, спихнул бы работу на другого, кого-нибудь помоложе. Но сделать этого не может, видите ли, это прямая его ответственность. Подумать только! Будто никто другой не в состоянии стучать в дверь камер, проверяя, живы ли малолетние заключенные, бить их и раздавать похлебку.
Сказать откровенно, ему опротивело вести надзор за Штрафным Изолятором. В ШИЗО всегда нужно быть собранным. Никогда не знаешь, чего ждать от бешеных и озлобленных малолеток, которые содержатся на особенных условиях, в камерах с решетчатыми дверьми. Они, как скоты, сидят среди голых стен и хрен знает о чем думают – могут накинуться в любую секунду.
За двадцать три года службы на Повислого совершали нападения два раза, и то на первых порах. По молодости лет он действовал согласно протоколу: скручивал заключенного и держал на полу до прихода врача. Но если бы на него кто-нибудь накинулся сейчас, он бы ни за что не стал церемониться. Повислого знают как жесткого тюремщика, он зарекомендовал себя с действенной стороны, и все знают об этом.
Мальчишка тем временем настойчиво долбил в дверь.
– Открой, гнида усатая! – Кричал он и теперь, сквозь одно решетчатое ограждение, когда основная дверь открылась.
– Ну! Что тебе? – гаркнул Повислый.
В ту же секунду цыганенок подпрыгнул к решетке и, просунув руки меж прутьев, попытался схватить его. Мальчишка зацепился правой рукой, скрутил воротник. Лицо было перекошено злобной гримасой, как у зверька, но Повислый нисколько не испугался, и это заставило того призадуматься. «Почему ты не сделал ни шага назад, когда я вроде бы держу тебя за шиворот?» – как будто хотел спросить малолетний заключенный. Для уверенности схватил за воротник второй рукой.
Повислый подхватил кисти и подтянул к себе. Он мог бы сломать цыганенку руки, рванув их вниз прямо сейчас, но тогда придется вызывать врача, писать рапорт. А это слишком много мороки. Пусть себе прыгает, если охота, но за слова ответить придется!
Повислый уперся ногой в решетку и что имелось силы дернул малолетнего заключенного. Трудно понять, чем ударился, то ли зубами, то ли лбом, но звук был отменный. Тот поочередно мигнул глазами, в которых более не было выражения, и рухнул через мгновение.
– Я предупреждал, что ты получишь свое, – сказал Повислый, надеясь,
