в двадцать пять процентов невелик.
Когда, наконец, станок запустили, он взвыл, как ведьма-банши. Полотно с огромной скоростью начало двигаться, отбрасывая в стороны падающий из-за вибрации шлак.
Наискосок отпиленный угол с раскрасневшимися от нагрева краями рабочие тут же отбросили в сторону, отпрыгивая от тяжелого куска металла.
– Девушка! – тут же послышались крики на разные голоса. – Тут девушка! Рыжая! Веревки тащите! Или лестницу!
Павел бросился к ящику быстрее меня и спрыгнул вниз. Я доковылял туда как к тому моменту, когда он, глядя снизу вверх, выискивал меня, чтобы сказать:
– Жива!
Глава 10. Революционеры и рабочие
– Быстрее! Быстрее несите ее в медкабинет! – не кричал, а буквально вопил седоусый начальник трубного завода, когда Павел и пара работяг вытащили Ульяну из металлического ящика.
Девушка выглядела изможденной и, кажется, была без сознания. Шпион обнаружил внутри пару стеклянных бутылок с водой, остатки какой-то еды. Она пахла весьма неприятно, да и девушка, которая провела в замкнутом пространстве несколько дней, тоже попахивала.
– И вымойте ее! – продолжал раздавать указания седоусый начальник. – Я полагаю, что вы поддерживаете? – он обратился ко мне, и я, чтобы не уронить его авторитет, кивнул рабочим, которые помогали Павлу.
Делегация с рыжей девушкой на руках отправилась приводить ее в чувство. Основная масса работяг осталась на шлаковом поле, раздумывая, не проще ли засыпать разрезанный контейнер совсем, чем пытаться его вытащить.
Начальник проводил меня в свой кабинет высоко над цехом – как будто третий или четвертый этаж. Подобных ему я уже повидал достаточно в этом мире и многие из них были совершенно одинаковыми по типажу. Классическое исполнение, стол, пара стульев, если позволяли размеры – диван.
Украшенные картинами или их копиями стены – вот, пожалуй, и все. Еще в его кабинете было два окна. Одно выходило на улицу, а другое показывало картину на производстве. Оба были толстые, с двойными стеклами, так что внутри помещения почти не слышался шум ни с улицы, ни из цеха.
– Боже мой, боже мой! – запричитал седоусый сразу же, как только мы вошли в кабинет. – Такой кошмар, такой ужас! – и сразу же потянулся к шкафу.
Он вытащил и поставил на свой стол графин с кроваво-коричневой жидкостью, поблескивающей в свете ярких ламп, а также батарею небольших стопок. Сперва плеснул себе, забыв о всех правилах приличия, наполнил стопку доверху и тут же влил в себя.
Вздрогнул, передернул плечами, затем промакнул усы платком, который, встряхнув, вытащил из кармана, оперся на стол обеими руками и повернулся в мою сторону:
– Ой, что же это вы, садитесь-садитесь, прошу вас! Желаете? – он указал на стопки на своем столе.
– Нет, спасибо, – я отрицательно помотал головой и сел на упругий высокий диван, сжав набалдашник трости в руке. Его приглашение было как раз вовремя, потому
