target="_blank" rel="nofollow" href="#note59" type="note">59.
Но чтобы совершенствовать личность, нужно верить в ее возможности, получалось же это не всегда: трудно было не замечать, что с развитием цивилизации личность не только совершенствуется, но и деградирует. Гнозис и связанные с ним духовные практики могли увлекать, но не всегда успокаивали: тем, кто усомнился в Церкви, трудно было не усомниться в человеке вообще и в самом себе в частности. Поэтому рядом с сентиментализмом и почти в одно время с ним возникают «предромантическая» «готическая» проза и «страшная» баллада: начинается история романтизма60. Он выдвигает нового героя, пресыщенного жизнью и сомнениями, скучающего в обществе и наедине с самим собой, не знающего свободы от воспоминаний и тяготящийся ими, не признающий никаких ограничений своих страстей, кроме собственного произвола.
Такой герой мог рассматриваться в трех смысловых контекстах, дополнявших друг друга. Первый: контекст духовной гибели, обусловленной сознательным выбором зла; человек становится монстром, служителем ада, внушающим одновременно интерес и отвращение: это вампир, вурдалак, вечный скиталец, живой мертвец. Второй: контекст социальный и социально-психологический, имеющий в виду взаимное отторжение героя и общества, невозможность обретения «своего» социума, часто и невозможность-нежелание взаимопонимания между людьми. Романтический герой испытывается дружбой и любовью, терпит двойную катастрофу, оставаясь в постылом одиночестве, чтобы скучать, предаваться воспоминаниям, сожалеть о безвозвратно утерянном, сетовать на судьбу и предчувствовать свою смерть. Третий: исторический, предполагающий способность героя (и, в особенности, читателя) эстетически переживать проблему исторического времени, иллюзия временной сопричастности к которому открывала возможность удаленного взгляда на современность и, до некоторой степени, придавала ей смысл, наделяя ответственностью за прошлое.
«Черный» роман и «черная» новелла, «страшная» баллада на средневековом материале выдвигаются в первом контексте; романтическая поэма в «салонном» варианте (основной мотив – нарушение светских приличий или обычаев) и в варианте экзотическом (основной мотив – путешествие и коллекционирование впечатлений), светская повесть, элегия и элегический отрывок – во втором, исторический роман и историческая новелла – в третьем.
Единство этой сложной системы обеспечивалось взаимопроницаемостью ее уровней (исторический роман мог вбирать элементы «черного», поэма – элегические и драматические фрагменты, интерес к экзотике мог сочетаться с интересом к аристократическим салонам); устойчивостью мироотношения героя, базирующегося на представлении о принципиальной несовместимости сфер возвышенного, мечтательного, должного, святого и унылой реальной действительности, неумной, а часто откровенно тупой, грубой, безжалостной, бездуховной, грязной
Praz Mario. La carne, la morte e il diavolo nella letteratura romantica. Firenze, 1930 (английский перевод: The Romantic Agony. London; New York, 1933; переизд.: 1951, 1954, 1956, 1962, 1963, 1965, 1967, 1970, 1978 и др.); Abrams, M. H. The Mirror and the Lamp: Romantic Theory and the Critical Tradition. London; New York, 1953 (переизд.: 1971 и др.); Abrams, M. H. Natural Supernaturalism: Tradition and Revolution in Romantic Literature. New York, 1973; Alford, S. E. Irony and the Logic of the Romantic Imagination. New York, 1984; Encylopedia of Romanticism. London, 1992; Riasanovsky Nicholas A. The Emergence of Romanticism. London; New York, 1992; Schock Peter A. Romantic Satanism: Myth and the Historical Moment in Blake, Shelley and Byron. New York, 2003; A Companion to European Romanticism / Ed. by Michael Ferber. Oxford, 2005 (популярное издание); Romanticism and Form / Ed. by Alan Rawes. New York, 2007; Duggett Tom. Gothic Romanticism: Architecture, Politics, and Literary Form. New York, 2010 (библиография: с. 193—207); Encyclopedia of Literary Romanticism / Ed. by Andrew Maunder. New York, 2010. О русском романтизме см.: Веселовский А. Н. В. А. Жуковский: Поэзия чувства и «сердечного воображения», СПБ, 1904; Замотин И. И. Романтический идеализм в русском обществе и литературе 20—30-х гг. XIX столетия. СПБ, 1908; Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Л., 1924; Белый Андрей. Мастерство Гоголя. М.; Л., 1934; Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941; Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М., 1965; Вацуро В. Э. Пушкинская пора. СПб., 2000; Вацуро В. Э. Готический роман в России. М., 2002; Вацуро В. Э. О Лермонтове: Работы разных лет. М., 2008; Вайскопф М. Я. Влюбленный демиург: Метафизика и эротика русского романтизма. М., 2012.
