ничуть не смутившись, с полуусмешкой продолжил я. – В миг уничтожения Тауруса энергетические завихрения оказались столь экспрессивны и напористы, что все, находящиеся в их досягаемости, колдовские покровы, в том числе и мои, лишились некоторых связующих нитей, а это привело к тому, что твои мысли стали беспрепятственно покидать кинжал и попадать в пространство. Эпичность произошедшего отодвинула правило Юджина на второй план!
– Молю тебя, уйми свою научную канаву! Я говорю, и прекрасно!
– Есть шансы, что это навсегда.
– Трижды прекрасно! Мне надоело молчать!
Я повертел клинок перед носом.
– Любопытно, почему ты, такой неудержимый болтун, дал знать о себе только сейчас? По какой причине я не услышал твой металлический баритон ещё пару часов назад?
– О чём ты? Я до конца оклемался от твоего несуразного пророчества всего как минуту–две.
Я заинтересованно нахмурился.
– Тебя оглушило?
– Что–то типа того.
– Опиши подробнее.
– Я был в прострации. Всё слышал, но по состоянию как будто дерябнул виски из большого стакана.
– Красочное сравнение.
– Только не ври, что так не делал.
– Ох, делал! Где те бары и кабачки, где я предавался этому беззаботному времяпрепровождению?
– Канули в лету, парень. Всё туда летит вверх тормашками.
Я перевёл взор на бездыханного енота.
– Что–то алкогольное я отыскал, осталось только приготовить к нему гарнир.
– Прекрасная идея! Бери меня в руку и вперёд свежевать тухлятинку!
– Эй, это прозвучало тошнотворно!
– В суровую повседневность иногда полезно закинуть кроху терпкого юмора.
– Тут наши мнения совпадают, – хмыкнул я, садясь на корточки у коченеющего зверя.
Весь кухонный процесс от «подайте мне фартук» до «пальчики оближешь» проходил под поклоны настольного маятника и пикантные комментарии Джейкоба. Тик–так – шкура снята, тик–мак – срезаны самые по виду удобоваримые филейные части, тик–тук – объятые жаром сковороды они покрылись румяной корочкой, тук–тик – яство на тарелочке, тик–тик – в фужере белое сухое вино, милости прошу отужинать!
На самом деле употреблять в пищу падаль категорически возбраняется. Сильнейшее отравление – это самое маленькое и безобидное, что может ожидать человека позарившегося на непонятно как умершее животное. В моём случае, я так решил после тщательного осмотра препарированного Джейкобом тельца, енот, хоть и был источен обитающим в нём червём, под чарами Привратника безвозвратно не испортился. Кровь в его сосудах не застыла и, вследствие того трупный яд, если и успел сформироваться, то совсем в небольшом количестве.
Я наколол вилочкой кусочек, прожевал, проглотил.
