в один как тот, что жил… живёт у меня в Шато. Дурачок был скопирован с моей памяти. Но как? Для чего? И главное – кем? Враждебностью от фантома не веяло, впрочем, это ни о чём не говорит. Гамбус, Привратник, Отражатель… Моё одиночество сродни иллюзии – повсюду таятся следящие глаза. Надо быть настороже. Отосплюсь, а там…
Балдахин сна обвязал меня водевильными грёзами. В череде сменяющихся персонажей, панорам и фантазий, я вдруг ясно услышал знакомый голос. Он взывал ко мне:
– Парень, у нас гости!
Потом прибавился другой голос. Глухой и властный.
– Вставай, мальчишка!
Сонный морок видоизменился в длинное серое повествование о маленьком мальчике и старике. Чаще всего фрагменты–оттиски крутились вокруг многоуровневой башни полной диковинных механизмов, спрятанных волшебных дверей и зачарованных ниш. Быт могущественного волшебника перемежевался с воркотнёй и несмышлёными играми ребёнка.
– У тебя затычки в ушах?! Он приближается!
Сновидение поставило упор на отдельной картине. Сейчас оно дало мне детально рассмотреть старика и дотоле расплывчатую обстановку. Высокий, привыкший хмуриться человек с окладистой бородой и сетью гусиных морщин у глаз чертил на доске руны, а рядом с ним, туда–сюда, ползала коробка с дырками. Периодически из прорези–щёлочки показывался любопытный носик или звенел детский смех.
– Вопи громче, шпилька, или поцарапай ему мизинец!
В гамме, включающей в себя все оттенки чёрного и белого, возник странного вида гуманоид с загнутым в спираль черепом и впечатляющим количеством пальцев. Он прошамкал к коробке и пронзительно возопил:
– Калеб! Ты в опасности!
– Он будет в ней, если не проснётся!
В какой–то миг я понял, что не сплю и голоса, которые звенят в ушах – это не эхо усыплённого сознания. Я вскочил, и голова естественно соприкоснулась с препятствием. Твёрдая кора вяза преподнесла моему лбу выпуклую блямбу. Перед зрачками затрепыхались золотистые мушки. Меня ухватили за ворот и бесцеремонно вытащили из лисьего гнезда. В черепе всё гудело, но меня целиком занимало другое. Я обомлел, потому как колючие, чуть раскосые глаза Квиля Лофирндваля буравили мне темя тяжёлым взором. За спиной моего приёмного отца радостно подметал хвостом землю лабрадор по кличке Виноград. До самой своей смерти Виноград был предан мне, и я почитал его за лучшего друга…
Собака прошмыгнула между ног Квиля и спустя секунду стала вовсю лизать мои ладони.
– Я кричу тебе уже битых пять минут! – пролязгал Джейкоб.
– Видимо мне довелось слишком крепко заснуть, – прошептал я, всматриваясь в суровое лицо. Сколько я искал его? Сколько мечтал увидеть вновь? Не сосчитать тех чисел и лет. Однажды Квиль впал в подобие комы и Энигма – творческая мастерская и по совместительству дом колдуна, попросту растворилась в воздухе, оставив меня безудержно ревущего стоять
