действия, а Лик Эбенового Ужаса узкоспециализирован – его предназначение – убивать. Мне и раньше попадали в руки подобные артефакты, но столь разрушительным я завладел впервые. Положив на колени обломок Ночи Всех Усопших, с треснувшим альмандином и затаённо румянившийся турмалином Лик Эбенового Ужаса, я подумал – какой из них мне более близок? С одной стороны мне привычна гармония, а с другой… Возможность постоять за себя имея отличное подспорье – тоже не дурна. Хотя что тут рассусоливать, что да как, ведь Ночь Всех Усопших сломан, и выбора сейчас у меня нет.
– Парень, ты спишь?
– Нет, Джейкоб, ковыряюсь в своих вещах.
– Скоро отправимся домой.
Я ухмыльнулся.
– Стосковался по Лесу Скорби? Подожди, ещё Фарганорфа починить надо.
– За этим дело у тебя не станет, я уже привык, что ты можешь разрулить любую ситуацию.
– Эй! Это комплимент! Сознавайся, зачем подлизываешься?
– Ну ладно, ладно! Мне хочется у тебя узнать: есть ли всё–таки лазеечка вернуть меня в… – Джейкоб сделал паузу, которую я заполнил:
– Дать тебе тело? Так?
– Да.
– Это интересный вопрос…
– И?
– Ты хочешь, чтобы я тебе ответил на него?
– Коротко и чётко. Без своих научных закидонов.
Я рассмеялся.
– Ну ладно. На первый взгляд, как я тебе уже однажды сказал, ты скован с кинжалом навсегда. Но вот парадоксы никто не отменял. Вспомни хотя бы то, что вопреки правилу Юджина у тебя появилась постоянная речь и ощущения. Предположим, что при феноменальном раскладе, правда, не знаю, что должно произойти, ты будешь способен разорвать мои чары, затем вновь стать призраком и вселиться в человека.
– Теоретически ты не отрицаешь данную аксиому?
– Я даю один процент из тысячи. Наверное, ещё какой–нибудь легендарный маг типа Квиля Лофирндваля или существо, наделённое божественной силой, тот же Ютвинг, могли бы прокрутить «Ритуал Освобождения», но где ты их сыщешь?
– Не так и плохо, не так и плохо,– пробубнил сам себе Джейкоб.
– Я спать, – потянувшись, сказал я. – Вверяю тебя самое ценное, что у меня есть – мой сон.
– Да, да, медведи, волки, ведьмы, фантомы, я всё помню.
– Отлично, спокойной ночи, – проговорил я, укладывая голову на сумку.
Заснуть я не мог достаточно долго. Я ворочался и мёрз, и сон никак не шёл, но потом…
Меня унесло на чёрную травяную равнину с низенькими кустарниками, опутанными толстыми белыми прядями. Вокруг них, как серые мотыльки, кружили хороводы люди в капюшонах. Они пели мерзкие песни и то и дело воздевали свои руки с белёсыми мотками к небу, да не просто к небу, а к целой паучьей сети! Вместо звёзд на ней липли разнообразные пленники, а по центру, на тугой верёвке свисал Укулукулун. Он был крошечным,
