из куска вяленого мяса, хлеба, пяти вареных яиц и хорошего вина, которым его угостил Деклуш. Вино было действи- тельно хорошим, оно согревало и бодрило, без всякого намека на хмель.
После завтрака Кирилл собрал вещи, закрепил их на седле и, взяв под уздцы коня, пошел по направлению к торговому пути, о котором ему рассказал Деклуш.
Пройдя несколько километров, он отчетливо услышал запах дыма и понял, что почти пришел. Где-то на дороге стоял караван, коими был полон этот торговый путь. Кирилл сел в седло и поехал в направлении предполагаемого места встречи. И не ошибся, через полчаса он выехал прямо к месту стоянки каравана. Вот только груз каравана его как- то обескуражил – это были работорговцы. Кирилл направил коня к самому большому шатру. Подумал, что именно в этом месте найдет хозяина каравана. Он был прав. Навстречу ему, преградив дорогу, вышел молодой широкоплечий парень, который, судя
по лицу, совсем недавно проснулся и не успел привести в порядок свои мысли. Парень стоял перед лошадью и смотрел на Кирилла, с интересом разглядывая и его самого, и коня. Потом, овладев собой, как можно строже спросил:
Чего надобно тебе, путник? Почему без спросу к шатру хозяина едешь?
Без спросу еду потому, что спрашивать не у кого. В ночь прошлую перепились вы здесь видно, шельмецы, даже охраны нет нигде. А к шатру направился потому, что говорить хочу с человеком образованным и мудрым, а не с пьяной свиньей вроде тебя.
Кирилл говорил с таким презрением в голосе, что парень не сразу нашел, что ответить. Он попятился на два шага назад, поднял с земли валяющуюся там (видимо со вчерашнего вечера) дубинку и, положив ее на плечо, с ехидством произнес:
А ты, путник, слезай-ка с лошади, да и посмотрим, кто из нас свинья. Может, я и потревожу сон хозяина ради тебя.
Кириллу это показалось очень забавным, и, чтобы распалить пыл парня, он произнес с отеческим тоном, хотя видно было, что парень не намного моложе его самого:
Неразумный, ты ж пойми, если я слезу с лошади, то тебе не придется звать своего хозяина, ты маму звать станешь.
Спокойная и самоуверенная улыбка Кирилла подлила масла в огонь злости этого, так называемого охранника: его глаза расширились до необычайных размеров и загорелись такой яростью, что казалось, если бы он смог, то просто проглотил бы наглеца, который посмел с ним так разговаривать. А наглец не спешил слезать с лошади, да еще и, ухмыляясь, спокойно глядел на своего собеседника.
Слезай, я тебе говорю, – сквозь зубы процедил охранник, – или стащу тебя с твоей клячи.
Не такая уж и кляча мой конь. В его копытах больше ума и благородства, чем в тебе, а ты его обзываешь.
Кирилл улыбался охраннику и ждал, когда тот нападет, но охранник не спешил. Злость закипала в нем все сильнее, но что-то сдерживало. И тут Кирилл понял, что сдерживало паренька с дубинкой – тот не знал, как подойти к конному. И Кирилл добавил с издевкой:
Ну, коль ты конного боишься, то слезу сам, а ты, вельможный
