в полях осенних без затей.
Как тень для всех воздушна, далека.
Нет за спиной семьи, друзей, любимых.
Лишь только дали пролетают мимо.
Отверженность в свободе так сладка.
Отверженность, за жизнь благодаря,
Как чудо-крылья, радости как пенье.
Отверженность, но всё же единенье
Со всем живым и с утром сентября.
Мне нужен город, чтобы возвращаться
Мне нужен город, чтобы возвращаться
В него вечерним поездом одной.
Как к родной матери, к родному братцу,
Чтоб мчать в него в недельный выходной.
Чтобы стоять на стынущем перроне
И предвкушать увидеть во дворах
Любимых, лист как поросль уронит,
И мчит автобус вдруг на всех порах,
Как тихих улочек укрыл копною
Сосновый лес – нетронутый покой.
Быть незнакомой всеми и родною
В том городке, разрезанном рекой.
В том городке далёком от столицы,
В том городке, заброшенном судьбой.
И, приезжая, точно раствориться
В меня признавшей дали голубой.
Далёкая провинция
Дмитров
Заборчик покосился в деревах,
Почтовый ящик ржавый – писем фикция.
Укрой меня в кленовых головах,
Нескладная далёкая провинция.
В своей пятиэтажной стороне,
Оставшейся в эпохах перестроечных,
В Проспектах Мира, Ленина, вовне
Столицы и её проездов троечных.
Укрой гудящим светом фонаря
Лучей, в ночные ножны хлада вложенных.
Ты принимаешь ведь таких, как я,
Всенеприкаянных и всевстревожных.
Останусь тут, среди твоей листвы,
Как птица на зимовье сизокрылая.
Покой мой будут каменные львы
Стеречь и осень дикая и стылая.
Монастыря затихшего приход,
Грачи над колокольней неуёмные,
О Волга, с чернотою глубоких вод,
Я стану твоей дочерью приёмною.
Болота, сосны, в чахлости дворов,
И небо полотнищем неотмеренным.
Я знаю, ты предоставляешь кров
Здесь всем в тебе нечаянно потерянным.
У вокзала встану на мосту
У вокзала встану на мосту.
Даль моя, ты даль… Совок, разруха.
Давит рюкзачонка на хребту,
Электричка звякает на ухо.
Стройки, стройки, пыли колеи,
Блоки, неустроенность, бечёвки.
Люди, эх, ей-богу, муравьи –
Средь песка спешат в свои хрущёвки.
Даль
