крикнула мать ему вслед.
– Не возражал, да и согласия не давал. Вы сами за меня всё решили, – ответил Данил.
– И что теперь прикажешь делать нам? – спросила мать.
– Делайте что хотите, – разочарованно произнёс Данил и пошёл поправлять калитку.
– Вот ещё присосалась. И стыда совсем нет, – громко сказала тётя Вера и пошла за Данилом.
Рахиль слышала её слова, но не обернулась.
Слова матери больно хлестнули по сердцу Данила.
Он остановился и тихо сказал подошедшей к нему матери:
– Мама, я как сын люблю и почитаю тебя, но прошу впредь не трогать Рахиль, мне и без того тошно.
Данил с таким серьёзным видом посмотрел в глаза матери, что она сразу же поверила в искренность его слов.
В субботу Рахиль проснулась до восхода солнца. Она подошла к Диворе, которая спала в детской кроватке, укрыла её тоненьким одеяльцем и улыбнулась своим мыслям. Девочка зашевелилась и сбросила с себя одеяло.
Рахиль вышла во двор и сполоснула руки чистой водой. В субботу запрещалось мыть руки с мылом. Руки целый день должны быть чистыми. Затем она повязала голову белым платком и впервые в жизни встала у стола при открытых окнах лицом на восток, взяв в руки святое писание.
В субботу можно было только молиться, кушать и отдыхать. И люди молились: на восходе и закате солнца дома, а в течение дня в молельном доме.
В этот день освобождались от работы не только хозяева, но и все работники.
Коров не доили, а вместе с телятами выгоняли на луга и они целый день сосали молока столько, сколько хотели. Коней к реке водили поить за узду, а, напоив, выпускали в поле.
Теперь, освобождённая от всякой работы на целый день, Рахиль предалась самой себе, взяв в руки самую великую книгу из книг.
С замиранием сердца она открыла страницу книги и, медленно складывая буквы в слова, прочитала:
«Господи! Не во гневе Твоём обличай меня,
И не в ярости Твоей наказывай меня.
Помилуй меня, Господи, ибо я изнемогъ;
Исцели меня, Господи, ибо кости мои потряслись,
И душа моя сильно потрясена;
Ты же Господи доколь?»
Рахиль оторвала глаза от писания и посмотрела в небо. В глазах Рахили блестели слёзы. Её поразила глубина и смысл святого писания. Рахили показалось, что эти слова были написаны для её души. Она вытерла платочком слёзы, которые бежали по её щекам, и долго смотрела на золотисто-розовые кудри зари, вплетающиеся в белоснежные облака.
Затем она взяла в руки Псалтирь, открыла первую страницу и прочитала:
«Книга хвалений или
Псалтирь
Российскомъ языке
Одиннадцатое издание.
Цена в переплёте 1 руб 50 коп.
Санктпетербургъ
Въ типографии Российского
Библейска общества.
1823».
Сердце Рахили замирало от
