наш брак в связи с тем, что у нас имеется общий ребенок».
Владимир так нежно посмотрел на комсомолку, что она стала подумывать о том, что ну ее, эту комсомольскую стройку…
– У тебя есть справка о ее рождении?
– Да, у меня есть такая справка, – и комсомолка достала потрепанную справку на желтой бумаге. Между тем заявление было написано, проверено, подписано женихом и невестой, и Мария Ивановна стала составлять актовую запись о браке. Она выводила буквы медленно и аккуратно, время от времени макая перо в чернильницу. Процедура тянулась долго, потому что Марии Ивановне пришлось заполнять от руки два экземпляра записи. Когда они удостоверили запись о браке подписями, Мария Ивановна поставила им в паспорта штамп о браке и спросила: «А как зовут вашу дочь?». Владимир почти не думал, он назовет ее Секлетеей в честь самой любимой и самой желанной женщины – его жены, которая так внезапно покинула этот мир в период расследования «Ленинградского дела», не выдержав страданий.
Комсомолка удивилась: она раньше не слышала о таком женском имени. А Мария Ивановна сказала:
– Какое замечательное и редкое имя! Секлетея по-гречески – это известная женщина или жена сенатора.
Комсомолка поежилась, потому что ей не понравилось слово «сенатор».
– Сенатор – неправильное слово. Cкажите, что она жена коммуниста.
– Пусть будет коммуниста, – сказала Мария Ивановна и принялась старательно выводить имя девочки в актовой записи о рождении. Когда счастливые родители подписали и эту актовую запись, Мария Ивановна каллиграфическим почерком уставного славянского письма11 заполнила свидетельство о рождении Красицкой Секлетеи Владимировны.
– Ну, такое событие нужно отметить, – сказала Мария Ивановна и достала бутылку советского шампанского, которую уже давно хранила для особого случая.
Владимир так элегантно с легким хлопком откупорил бутылку и разлил шампанское по хрустальным бокалам, что комсомолка уже решила на стройку не ехать.
– Я теперь замужем и у нас ребенок. Не поеду никуда, – прошептала комсомолка и маленькими глотками осушила бокал.
Владимир все время держал девочку на руках: она устала и уснула, и он боялся тревожить ее.
– Ну куда же вы пойдете с такою крохой? – спросила Мария Ивановна. – Может быть, ко мне?
Мария Ивановна жила в крошечном доме на окраине поселка совсем одна. Ее муж построил эту избу с одной комнатой и печкой посередине еще перед войной, а потом умер от пневмонии. Мария Ивановна с тех пор жила одна и думала: как хорошо бы ей тоже умереть. Но все жила и жила, а потом полюбила поселок, великую реку и протоки, высокие кедры и даже полюбила свою работу, где составляла важные документы редким каллиграфическим почерком.
– Спасибо, Мария Ивановна, – сказал Владимир и так нежно взглянул на Марию Ивановну, что комсомолка стала ревновать. – Моя жена завтра утром уезжает: ее назначили руководителем на Среднесибирскую железнодорожную магистраль, и
Почерк с чётким угловато-геометрическим рисунком.
