и плотью, а деревья покрыты чешуёй.
– Я слышала, что одёжи там не ткут, а выращивают на деревьях, – продолжила Фьёр, подняв бутыль. – И жилища вырастают сами собой, если попросить…
– Ну да, по улицам Амира бродят единороги, а в небесах летают эти… пегасы, – ехидно вставил Еван. – Или тебе милее фениксы? – он обернулся к Дженне.
– Мне милее тишина, – зевнула чародейка, сунув ему в руки свою бутылку. – Скоро утро. Проклятый Пин Ситна и проклятые вы… Не хотите убивать меня, так хоть поспать дайте…
Празднование Осеннего Равноденствия затянулось на долгие дни. За это время в «Сломанное колесо», стоящее на дороге у самого въезда в городок, заходили странники и музыканты. Кто-то из них был проездом. Некоторые останавливались на несколько ночей, прельщённые царившим в корчме весельем.
Одним из них оказался старый знакомый Дженны из Двуречья, где она нашла «единорога». Узнав её, чудаковатый певец с козлиной бородкой широко улыбнулся и отвесил поклон.
Сама девушка не спешила покидать тёплый приют. Не ненастье пугало её; впервые в жизни Дженна просто не знала, куда ей идти дальше…
Она пела, пила, но в шумных плясках не участвовала и в разговоры вступала крайне редко. Чародейка доплатила хозяину Пину Ситне, чтобы тот выделил ей отдельную комнатушку под самой крышей – подальше ото всех.
Единственной, кто смела надоедать Дженне беседами, была настырная Фьёр. В один из вечеров, когда вся корчма содрогалась от танцев и смеха, разбойница постучалась, да не просто в дверь, а в окошко.
– Я не хотела, чтоб ребята видели, как я к тебе иду, – объяснила промокшая от дождя Фьёр, забираясь в комнату. – Не доверяют они колдунам, понимаешь…
Дженне было всё равно. Она смяла очередной испорченный лист и отбросила его вместе с пером, которым безрезультатно пыталась записать новую сказку. Её комнатка была столь маленькой, что в ней помещалась лишь кровать. Ни стола, ни стульев не было, поэтому сказочница устроилась прямо на полу, поставив рядом масляную лампу.
– А ты, значит, доверяешь, – безразлично произнесла чародейка.
– Говоря по чести – ни капельки, – обезоруживающе улыбнулась Фьёр, усаживаясь рядышком на плетёный коврик. – Дружить с тобой я не собираюсь… – она задумалась на мгновение. – Но есть одно важненькое дельце…
– Я рада, что мы не станем подругами, – ухмыльнулась Дженна, наблюдая, как девушка извлекает из-за пазухи свёрток шёлка.
– Вот! – провозгласила Фьёр и вложила в ладонь Дженны свою драгоценность.
Развернув тонкую ткань, чародейка обнаружила в ней пёстренькое чёрно-жёлтое соколиное перо. И от прикосновения к нему её пальцы, будто током проняло.
– Но ты же говорила, что…
– Не важно, кто и что говорил, хорошо? – Фьёр поглядела на Дженну исподлобья. – Нас учат: не смотри, не слушай и не болтай – чуй! Я чую, что ты чародейка. Значит, разбираешься в ентовых штучках. И скажешь мне, правда ли
