я шептал значения чуждых слов:
«Я отыскал прощающего сына
Из тысяч лиц отчаянных отцов».
Сочи, 25.06.95 года
Огни Святого Эльма
Все двери закрыты —
Выхода нет,
Все мысли зарыты
В солнечный свет,
И спрятаны фразы
В глаза Сатаны,
Как в темные фазы
Мертвой луны.
У гор поднебесья
Полки храбрецов
Придания месят,
Ругают отцов.
Мечи и рубины
Горят в факелах,
Сжигают картины
И плоть в хрупкий прах.
И им, заражаясь,
Сплетают войну,
Крестам подражая
И самому дну.
Подайте алмазов
Голодной страны,
Как темные фазы,
Как утро луны.
Сочи, 26.06.95 года
Дочь
В фуриáнтэ2 закружится день,
В черном танце запутает ночь,
Упадет невесомая тень
На мою не уснувшую дочь.
Я усядусь на крыши бордюр,
Свешу ноги в бездонность ночи,
Обману миллион авантюр
И огромные губы свечи.
Напою нараспев белый стих,
Забаюкаю мысли ко сну,
Нанесу три оттенка и штрих.
На мольберты небес глубину
Я вдохну. И шагну в эту ночь,
Заступлюсь за карниз и уйду.
(И моя не рождённая дочь
Взглянет вверх и увидит звезду).
Сочи, 15.08.95 года
Смерть весны
Страшно. Свечей белизна
Тихо и медленно тает —
Крылья сложила весна
И от зимы умирает.
Падает бархатный снег
На зеркала и ресницы,
Звезды замедлят свой бег
В звонких просторах страницы.
Перьями тихо кропя,
Поздно напившись в каморке,
Пишет сюжеты заря,
Плачет в оконные створки.
Странно. От скрипа двери,
Нервною ланью пугаясь,
Сказочной песни цари
Прячутся в буквы, ругаясь.
Вечность венчального сна
Эта печаль предрекает —
Крылья сложила весна
И от зимы умирает.
Сочи, 14.09.95 года
Ничего. Кроме фраз
Я безвременно стар,
Я нечаян и глуп,
Я разбойник-корсар
У девчоночьих губ.
Мои тайны зарыты
В шаманский экстаз,
Свечи
Фуриантэ – разновидность матеника, прародителя вальса.
