тонкий, чуть слышимый аромат. Аромат приятный и ни на что не похожий – Ева знала его с детства: он действовал на нее успокаивающе. Она вытащила один цветок и положила на стол, а остальные завернула в ткань, обхватив сверток руками.
– Кто пойдет со мной на чердак? Темнеет. Нужно, чтобы кто-то мне посветил.
– Я пойду! – в гостиную своей обычной, расслабленно-хулиганской походкой вошел Шут.
Неожиданно для себя Ева обрадовалась. Килан редко появлялся, и она, несмотря на противоречивые к нему чувства, все же скучала. Раснар тоже был ее другом, но являлся совсем другим человеком: серьезным, самоуверенным и упрямым. Ева даже допускала, что он мог быть жестоким, если потребуется. Сомбер – романтик до мозга костей, погруженный в мир внутри себя. Но Шут… загадочный, ехидный арлекин, скрывающий за своим ребячеством, вероятно, что-то очень личное. А может, и нет. Однозначно Ева поняла одно – дураком Шут точно не был.
Он зажег свечи и взял канделябр. Освещая ступеньки, они поднялись наверх.
– Ты давно не заходил, – Ева пыталась побороть неловкость, раскладывая цветы на сушилке.
– Были дела, – небрежно ответил Шут. Он поставил подсвечник рядом и тоже принялся раскладывать цветы.
Ева вспыхнула, вспомнив про похождения Шута в порту. Это их он называет делами?!
– Это ка… – Ева осеклась на полуслове: Шут опустил руку в сверток, чтобы взять цветок, но его пальцы вместо цветка ухватили ее руку.
Сердце Евы отбило барабанную дробь, она задержала дыхание и, ведомая чувством, чуть подалась вперед. Их взгляды встретились. Шут улыбнулся и легонько сжал ее ладонь.
– Окажи мне услугу, – сказал он, поднеся ее руку тыльной стороной к губам.
– Какую? – голос Евы предательски дрожал.
– Ты как-то говорила, что увлекалась древними рунами.
Что?! К чему он клонит?
– Разве нет? – Шут склонил голову набок и прищурился.
– Э-э… да.
– Понимаешь, – Шут отпустил руку Евы и принялся шагать по чердаку легкой танцующей походкой, – я, кажется, влюблен. Но та девушка, моя избранница… Я не пойму, взаимны ли мои чувства, – он повернулся. – Ты ведь можешь спросить это у камней?
«Вот дура! – подумала Ева. – Опять размечталась… и с чего вдруг?! Ведь это было очевидно! Дура!»
– Могу, – мрачно ответила она и, отвернувшись к сушилке, сделала вид, что поправляет цветы, чтобы Шут не увидел, как от стыда пылает ее лицо.
Разложив растения сушиться, Ева с Шутом спустились в гостиную, где капитан уже снимал с огня чайник. Он заварил чай для себя и для друга. Ева же срезала несколько листьев с нондивера, оставшегося на столе, положила в свою кружку и залила кипятком.
– Раскинешь камушки, именинница? – напомнил Шут.
Радость, охватившая Еву в момент, когда в гостиной появился Шут, теперь сменилась нервозностью и раздражением. Может, он только ради
