рукам-лопатам – те зашевелились в ответ, и тогда он пробубнил ее имя. Судя по всему, во рту ему тоже что-то мешало – смачным плевком он избавился от препятствия и заговорил с паузами:
– Не узнала…? Меня не узнала…? Как же? А? А чего напужалась? А? Кристинка? Эт! Меня-то не узнала? Правда, когда я выпью маленько – меня все боятся в округе. И я тоже боюсь! А знаешь кого? Тебя! Ага! Я тебя боюсь. Видишь! Дрожу весь. Честное слово. А старуха не подслушивает? – Кристина оглянулась, а парень приложил ручищу ребром к уху и залился веселым смехом.
Только теперь она узнала в верзиле, загородившем дверной проем, резвого белокурого Янека, напряжение в ее теле немного спало, она обессиленно припала к дверному косяку, выдыхая накопившийся страх. Янек сразу замолк, заволновался еще больше, огляделся по сторонам, соображая, что ему делать. Наконец, он решил сбегать домой и принести Кристине маленького щенка, появившегося на свет на минувшей неделе.
Если бы Янеку встретился на дороге случайный прохожий и спросил его: «А зачем дарить щенка среди ночи?» То Янек, в ответ, только бы улыбнулся смущенно и махнул рукой.
Он протиснулся, царапая спину, в укрытый лаз городской стены. Ночной городок еще прозябал в предутренней дреме, и раздирал на части тишину один неуемный голос. Голос веселого Янека. Он пел старинную песню, зная из нее лишь припев:
Мы пьём все вместе, выкатывай ещё бочку.
Мы пьём все вместе, и никто в одиночку.
По припеву люди привыкли узнавать молодого гуляку. Ему было весело! От энергичной ходьбы он пыхтел еще больше, и вносил в пение паузы, чтобы немного отдышаться. Худенькие домики с острыми черепичными крышами проплывали перед ним, как прибрежные деревца перед набравшим ход кораблем. Проплывали и тени, бросаемые каждым деревом, каждым столбом и каждым животным.
Неожиданно для себя он произнес:
– Отец Марк…
Оглянувшись, он проводил глазами скоро удаляющуюся фигуру священника, и отмахнулся от нее как от наваждения.
У дома Янека злобно рычала собака. Он приблизился. Не узнавая хозяина, собака рванулась из своего укрытия и когда цепь натянулась до предела – залилась лаем, вот-вот цепь должна была лопнуть от сильных рывков.
– О! Не узнаешь? – Янек ошалело смотрел на собаку, не зная, как ее унять. На глаза попалась забившаяся в угол овечка. Сонное животное не блеяло и не смотрело в его сторону.
– Заблудилась? – он стал двигаться к ней, расставив руки, но вдруг рычание раздалось у самого его уха. Все вспыхнуло в глазах и потемнело.
…Когда Янек пришел в себя – он сидел, опустив голову и прислонившись спиной к забору. Вокруг стояла тишина, как будто с ним ничего и не происходило до этого, а все просто почудилось.
– Домой! Домой! Не пойму, откуда овца? Тьфу, напасть.
Заскрипела калитка. Собака залилась диким лаем, не признавая хозяина. Ему пришлось пробираться,
