были развешаны как товар в мясной лавке, растерзанные внутренности животного. Кровь уводила еще дальше, к ельнику, что виднелся за косогором. Он бросился туда и не останавливаясь, шел и шел по мягкому покрову иголок под хвойными деревьями. Теперь и небо ему казалось с кровавым заревом, и на каждой ветке чудилась кровь, а за каждым просветом – отдаленные голоса.
– Наверное, волки или дикие собаки задрали скотину, а я рыскаю, как шакал. По ложному следу. Но я найду ее!
Его словам вторила отсыревшая обувь. Штанины давно промокли до пояса, но распаленный Янек продолжал свой путь. Из головы давно выветрился хмель… И теперь, когда он делал короткие передышки – становилось зябко. Изнуренный поисками исчезнувшей девушки, которой и след простыл, он шел, уже не выбирая направления. И вот у ближайших кустарников он увидел сгорбленную фигуру человека. Худой, высокий, он застыл, как изваяние, на месте. Видимо, надеясь остаться необнаруженным. Янек подкрался – это оказалась коряга, торчавшая так, будто ее сюда воткнули нарочно. Обернулся – никого. Только ветка качнулась.
– Бес меня водит за нос… – прошептал Янек.
На дороге, петлявшей за косогором, ему повезло – он наткнулся на телегу, управляемую плешивым крестьянином и запряженную старенькой худосочной лошаденкой. Телега медленно тряслась по дороге. Янек перевел дух, и решил заговорить с возницей, но тот молчал, как воды в рот набрал. Когда спустились в лощину, что шла вдоль ржаного поля, то попали в сизый туман, окутавший все вокруг. Лошадь, шедшая поначалу, будто кляча, медленно и натужно, незаметно набрала ход и понеслась, затарахтев повозкой. Янек перекатился с края на дно телеги, устланное соломой, попытался добраться до глухонемого возницы, но смердящий запах ударил в нос – под соломой алели куски материи, в которых угадывалась чья-то одежда. Преодолевая тряску, Янек вытянул окровавленное женское платье и закричал вознице остановить лошадь. Но тот даже не обернулся.
Еще один ухаб и Янек опять свалился на дно, решил проползти по телеге к вознице и дернул его на себя за плечо. Безжизненное тело рухнуло в телегу. И пустые глазницы на обезображенном лицо уставились на Янека. Лошадь по-прежнему неслась как бешеная, а постромки были привязаны к посиневшим рукам трупа. Янек стал их тянуть на себя – лошадь рванула в сторону, и телега перевернулась…
– Бес меня водит за нос… Бес меня водит… – нашептывал он сам себе. – Мертвые управляют лошадьми. А платье? На Кристине было что-то белое, а это не белое, какое-то другое. Значит не ее. Значит, она жива.
Держась за раненное плечо, Янек плелся обратно в лес.
Глава 16
“И лес и город в тумане. Но лес утратил запахи дерев и трав. Веет мертвечиной. На улицы не выходят люди приветствовать как всегда, когда идешь на службу. Перед храмом никого. После последних похорон народ перестал приходить в церковь. Нужно обойти семьи».
Внутри зал был пуст и мрачен. Как будто через витражи стало проникать меньше света. Священник не увидел и монашки, которая всегда в таких случаях помогала
