с нашими детьми без присмотра. Пусть Ольга Николаевна сидит на уроках, или переводите на домашнее обучение.
Слова застревают в горле. По лицу ползёт глупая беспомощная улыбка. Был бы рядом муж, заступился бы. Децибелы бьют по ушам. Вика продолжает упорствовать:
– Даша уроки срывает, мяукает, трогает детей, пытается их погладить. Мы напишем в министерство образования.
Чувствую, как начинают гореть уши и щёки. Хочется оправдаться, закричать, что это мою дочь в школе дразнят. Это её называют крысой из-за больших зубов и узкого лица. Её имя рифмуют с туалетной темой. Её трогают и щекочут. Но молчу. Молчу.
Вечером сижу рядом с Дашей на краю кровати. Дочь обернулась одеялом и следит, чтоб я не отдавила одеялу лапки.
– Ты почему в школе мяукаешь? – спрашиваю тихо, чтоб не напугать.
Горячий шёпот в ответ:
– Потому что все любят кисок. Вот я и играю, как кошечка. Чтоб меня не дразнили, а гладили.
– Если хочешь, сменим школу? – Сердце щемит от беспомощности. Не могу защитить собственного ребёнка.
– Нет, у нас учительница такая хорошая, что я её ни за что не променяю. Буду терпеть.
– Спокойной ночи, котёнок. – Всхлипываю, не могу сдержаться.
Детская ладошка на моей влажной щеке:
– Спокойной ночи, мама-кошка.
Когда взрослых нет дома
Из соседней комнаты раздались звуки. Как будто двигали стул. Ника схватила брата за руку:
– Тсс… Там кто-то есть.
Они сидели в детской и вслушивались в тишину дома. Иногда за стеной начинал гудеть лифт. Это успокаивало. Пусть одни в квартире, но можно выскочить на лестничную площадку и закричать. Хватит ли смелости выйти из комнаты?
Ника и Пека остались дома одни. Все собрались на вечернюю службу, а у Ники заболел живот. Мама решила не брать дочку и оставить с ней четырёхлетнего Пеку. Пусть нянчится.
Ника сначала почитала младшему брату букварь. Потом достали кубики и стали строить. Правда, Пека больше рушил, чем строил, так что Ника строгим голосом сказала сидеть и смотреть, пока домик не будет готов.
За окном быстро стемнело. Ника щёлкнула выключателем. В стёклах отразилась плоская тарелка люстры. Кубики были разбросаны по полу. Пека попросил построить ещё домик для своих человечков, но Нике играть не хотелось. Дети притихли.
– Хочу пи-пи, – жалобно хныкнул Пека и стал переминаться с одной ноги на другую.
– Я не пойду по коридору, терпи. – Ника вслушивалась в скрипы, раздающиеся в соседней комнате.
Девочка подумала, что не так уж у неё болел живот. Лучше бы пошла со всеми. Сидели бы в храме на приступке, водили пальцем по замасленной витой ноге подсвечника. Гасили бы маленькие свечки и ставили новые. Она любила полумрак храма, тихие коленопреклонённые молитвы на истёртых плитах, огни лампад перед большими тёмными иконами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен
