вагона хлопнула дверь, и До потащила Тима знакомиться с Садовницей.
Вошедшая, дама с очень бледной кожей и тонким носом, пришла с огромным ежом – он был со средних размеров собаку, Тим таких никогда не видел. А ещё у Садовницы была небольшая корзинка, где лежали крупные красные ягоды.
– Прошу прощения, но я должна была приготовить подарок для нашего нового друга, – Садовница улыбнулась и поправила упавшую на лицо вьющуюся чёрную прядь. – Ты ведь любишь клубнику, Тим?
Тим растерялся: он никогда не ел клубнику, поэтому даже не представлял, любит он её или нет. Но из вежливости сказал, что да.
– Ну вот и замечательно! Возьмёшь эту корзинку, когда пойдёшь к себе.
Тим совершенно не помнил, что они ели в тот вечер. Какие-то блюда, неимоверно вкусные, сменяли друг друга, но Тиму было не до них – он никак не мог наговориться и забрасывал всех вопросами, и голова кружилась от одной мысли, что он общается на равных со взрослыми людьми, причем с такими!
– А растут они очень просто: у моего вагона стены и потолок, если смотреть изнутри, стеклянные, вот солнце и проникает во все нужные уголки, – рассказывала Садовница, отвечая на очередной вопрос Тима и поглаживая ежа, усевшегося к ней на колени. – Это как теплица, только на колёсах.
– А почему «если смотреть изнутри»?
– Ты чертовски внимателен! – хохотнул Книжник. – И любопытен, мне это очень, очень нравится. Дело в том, что… наш поезд совсем не такой, если смотреть на него снаружи. Снаружи у него всего пять вагонов. Ну и паровоз, паровоз, конечно.
– А изнутри?
– Изнутри их гораздо, гораздо больше. Где бы мы иначе всё это хранили? – Книжник широким жестом обвёл зал. И скажу тебе по секрету, что скоро вагонов прибавится.
Поскольку сказано это было по секрету, все тут же поднесли пальцы к губам.
Сев в своём купе за письменный стол, Тим осторожно взял из корзинки первую ягоду. Точно такая была нарисована на жестяной банке, которую отец привёз как-то из города – мама хранила в ней соль. В их краю никто не выращивал такие ягоды. Тим вздохнул: честно говоря, в их краю было мало что интересного – ну или он никогда не замечал ничего такого… За окном вагона давно было темно, и Тим смотрел не на поля, а на отражение в стекле, отправляя в рот одну ягоду за другой. А потом уснул – мгновенно, словно в голове повернули выключатель. И уже не чувствовал, как бесшумно вошедшая До легко взяла его на руки, перенесла на кровать и укрыла невесомым, но тёплым и нечеловечески уютным одеялом.
Коридорчик, куда выходило купе Тима, заканчивался дверью с разноцветными витражами. Две створки легко отъехали в стороны, и Тим оказался на верхнем ярусе вагона-гостиной. Утреннее солнце было ещё совсем низко над горизонтом, и ярко-жёлтые лучи почти не проникали в вагон – только возле окна, где вчера До готовила чай, сверкали чашки и стаканы.
Тим спустился вниз и нашёл на журнальном столике стопку тонких книг. Пролистав верхнюю, он с удивлением увидел иллюстрацию, на которой девочка в
