этой цели избрал тебя! Ты действительно мудр, Почтенный Мерглал! Что ж… Надеюсь, наше решение покажется тебе столь же мудрым! На совете Богов мы решили осушить колодец, дабы не одной капли из Маны Творца – Всесоздателя не досталось Зоргу. Ведь никто, даже мы, не в силах предвидеть, что взбредёт ему в голову. А значит, наша задача – обезопаситься от грядущего зла…
– Вы решили осушить колодец? – осмелев от заслуженной лести, Мерглал даже позволил себе возмутиться.
– Да! Я понимаю твоё беспокойство! За долгие годы жизни бок о бок с Маной обитателям Благоземья будет тяжело расстаться с ней! И потому при первых лучах солнца ты должен отправиться к своему королю и известить его о том, что слышал от меня!
Голос в его сознании стих. И, хотя Мерглал был полон жажды вновь его услышать, Нагош больше не разговаривал с ним. Между тем начало проясняться зрение: затмевавшая взор пелена понемногу спадала. Не прошло и двух минут, как она совершенно пропала, и тогда седовласый летописец увидел на полу следы прошедшей ночью грозы. Первым делом взгляд Летописца упал на окно, в котором с этого дня благодаря молнии зияла здоровенная дыра. Часть осколков усеяли собой стол. Книга, которую Старец так и не убрал в шкаф, теперь сверкала от обильно устилавших её прозрачных стёклышек. Несколько осколков побольше валялось на полу подле Мерглала. Они были совсем рядом, но, по счастью, не задели старца.
Он бросил печальный взгляд на окно, за которым уже теплился рассвет, и, помня наказ Божественного Нагоша, вскочил на ноги – его ждала долгая дорога в Веленор, столицу Серединного Королевства, где в роскошном дворце сидит правитель, Царственный Элейм, сын Дирея…
Глава первая
В тот день Царственный Элейм появился в тронном зале с рассветом, чем необычайно удивил прислугу… Обычно он поднимался, когда Золотой Диск Солнца был уже высоко в небе.
Но сегодняшняя ночь стала исключением: Царственный Элейм почти не спал – ему мешала гроза. От бурных небесных раскатов, то и дело гремевших в тёмном небе, он то и дело просыпался и, вскочив с постели, в страхе подбегал к окну. На чёрной, лоснящейся словно бархат, небесной ночной глади под раскатистый гром одна за другой сверкали молнии. Их таинственный золотой блеск ослеплял Элейма. Поражённый, он отскакивал, но потом снова прижимался к окну. А там всё так же завораживающе сверкали молнии. Они, словно копья, разрезали чёрное шёлковое покрывало ночи пополам под оглушительный рокот, от которого сотрясалась вся земля. Элейм ни на секунду не сомневался – это гневался Пакром. Его голос – громовые раскаты. Его взгляд – молнии вспышки. Его руки – холодные ветры. А дождь – его слёзы.
Пакром – самый мрачный из Богов. Когда с Пантеона раздаётся его рокот, сотрясая небеса и землю, и сверкают молнии, все Благоземцы прячутся по домам. И в страхе молят Богов о пощаде. Так было и в ту ночь. От непреодолимого страха и сам молодой правитель поднимал глаза на разозлённое небо, моля его успокоиться. Но небо всё не успокаивалось, и только к утру Небесный Отец Пакром сжалился над запуганными Благоземцами; его голос затих, взор смягчился.
