выслушай меня серьёзно.
– Ладно, – смягчился Элейм. – Говори.
– Мой Король… – начал Мерглал, запинаясь и то и дело облизывая пересохшие от волнения губы – Это был Нагош.
Мерглал затих, сжался, словно прохудившийся бурдюк, из которого пролилось всё вино. Не спешил говорить и Элейм: он долго и с напряжением обдумывал слова старца. Потухшие праздные взгляды многочисленной прислуги ловили каждое движение правителя; они смотрели на него не потому, что им было интересно, а только для того, чтобы хоть чем-нибудь занять себя. А вот Мерглал, напротив, почему-то совершенно не следил за правителем. Старец как будто опасался его взгляда – такого напряжённого и обжигающего, как очи священного Нагоша. Он хорошо знал, как относиться к нему Элейм, и почти наверняка знал, каков был его ответ. И старец наверняка не отправился бы сюда, зная заранее, что его встретят с пренебрежительным сердоболием, если бы ни то обстоятельство, что о беседе с Владыкой Земным его попросил сам Нагош, Владыка Огненный. Так что, в стенах дворца Мерглала до сих пор удерживало лишь обещание, данное Богам. Но сам Элейм не знал этого, наивно полагая, что слова Мерглала – не более, чем плод извратившегося от старости и от одиночества воображения.
– Так ты говоришь, сам Нагош сообщил тебе о грядущей опасности? – вдруг спросил Элейм, бросая вопросительные взгляды то на Мерглала, то на мраморную статую Огненного Владыки.
Мерглал тоже посмотрел на статую и уверенно кивнул.
– Да, он!
– А когда это случиться? – голос у Элейма был ровный, как тетива лука, но Мерглалу почему-то вдруг стало не по себе.
– Скоро, очень скоро! – заверил Мергал. Но для Элейма этого, похоже, оказалось недостаточно.
– А почему я должен верить тебе, Мерглал? После всего, что ты наговорил мне?
– Ты должен мне поверить! – Мерглал почти кричал, но Элейм был непреклонен.
– Почему, Мерглал? Докажи мне, что всё то, что ты говоришь мне сейчас – правда, и я, клянусь, поверю тебе…
– Просто поверь мне, Владыка, – неуверенно произнёс Мерглал. Он прекрасно понимал, что его слова вряд ли смогут убедить настороженного правителя, однако в тот момент в голову ему ничего лучше прийти не могло.
На слова Мерглала Элейм реагировал постепенно: когда неуверенная сбивчивая речь старца закончилась, он несколько минут сидел, не смея произнести и звука. Но больше всего пугало Мерглала то обстоятельство, что даже лицо правителя оставалось неподвижным: похоже, он снова принялся что-то серьёзно обдумывать. На секунду старцу показалось, что Элейм уже больше ничего не скажет, как вдруг брови правителя поползли вверх, а вслед за ними вытянулось и всё лицо.
– Что? – удивился правитель. – Ты не оговорился, Мерглал?
Старец ничего не ответил: ему нечего было сказать Элейму, кроме пустых оправданий.
– Понимаешь, Мерглал… Я бы мог поверить тебе, если бы
