я отмахнулся от ее вероятных намеков. – Эта индустрия сильно изменилась за последние годы. Уровень безопасности довольно высокий, за этим тщательно следят.
Грейс продолжала молча на меня смотреть. Вздохнув, я тоже опустился на пол. Неужели я действительно углублюсь в эту тему, да еще с незнакомкой? С этой принцесской?
Минуту или две я сидел неподвижно, уставившись на двери лифта, а после, почти против собственной воли, заговорил:
– Моя мать была порнозвездой в восьмидесятых. Однажды она забеременела. Насколько знаю, это случается нечасто, но если все-таки случается, то проблема решается быстро. Но она не стала сообщать об этом. Так что я ублюдок от одного из сотни подобных мне ублюдков. Как тебе такая сказка, Лютик?
Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, а ее губы приняли форму буквы «о».
– Но это все равно не объясняет, почему ты это делаешь.
– Я фактически рожден для этого, детка, – хмыкнул я. – Сотворенный в грехе и похоти. И мне суждено делать то же самое.
– Это не твоя вина, что ты был… – И черт бы меня побрал, если эти ясные голубые глаза не были полны жалости. Я почувствовал, как внутри меня что-то сжимается, и мне дьявольски не понравилась эта реакция.
– Нет, как и не твоя в том, что у тебя такой хорошенький ротик. Но, может, если ты подползешь немного ближе, мы сможем воспользоваться данными нам Богом преимуществами, чтобы ближайшие пару часов прошли немного быстрее.
Ее щеки заалели.
– Я поняла, для чего ты это делаешь. Этакий ходячий секс, да? Но это всего лишь маска. Все ради того, чтобы скрыть тот факт, что ты стыдишься самого себя.
– Мой маленький доктор Фил, снова вы? – я громко рассмеялся. – Скажи мне, где ты получила степень по клинической психологии? В Университете Брехни Собачьей? А себе диагноз поставить сможешь? Осознаешь, что вся эта игра в идеальную принцесску – попытка примириться с мыслью, что вместо брата должна была умереть ты? Но знаешь что? Твой брат умер. И все твои хреновы старания уже ничего не изменят.
Она судорожно вздохнула, в ее глазах отразилась боль. Я тут же почувствовал себя полным дерьмом.
– Ах ты ублюдок! – прошипела она, вставая на колени, и прямо так рванулась в мою сторону. Почти мгновенно боль в ее взгляде сменилась гневом.
Я тоже вскочил. От ее ублюдочной брани у меня сжалось сердце. Она намеренно использовала это слово, потому что я сам ей его подсказал.
– Ханжа, – прошипел я в ответ.
– Мужик-шлюха!
– О, как изобретательно, Снежная королева.
Мы едва не столкнулись лбами посреди лифта, оба стояли на коленях. Она вскинула вверх голову, чтобы смерить меня свирепым взглядом. Я знал, что на моем лице застыло точно такое же выражение.
– Дерьма кусок!
– Фальшивка.
Она издала рассерженный рык и, сжав руки в кулаки, уперла их в бока. Я подался вперед, призывая меня ударить.
И
