это Карцев. – Люба пренебрежительно махнула рукой.
– Я слышала, что Карцев. А кто он вообще такой? Учится где-нибудь?
– Нигде не учится. И вообще он – полный придурок. Отстой.
– Почему? – Женя удивленно округлила глаза.
– Потому. Себе на уме, ни с кем не общается. Работает, кажется, на почте.
– На почте?
– Да. Газеты разносит. А до этого с трудом какой-то колледж закончил, говорят, чуть ли не на двойки.
– Разве он такой тупой?
– А что, непохоже? – Люба вдруг прищурилась и пристально поглядела на нее. – Слушай, Женюра, а чего это ты им интересуешься? На него девушки вообще не смотрят.
– Просто. – Она пожала плечами. – Поет хорошо.
– Поет он, верно, хорошо, – согласилась Люба. – Но в остальном козел, каких поискать.
Карцев, кажется, почувствовал, что его обсуждают, – отошел от окна, потоптался немного на месте, затем боком, как краб, направился к станкам. Проходя мимо девушек, он вдруг глянул в их сторону. Женя хотела отвернуться, но не успела: их взгляды пересеклись. Глаза у Карцева были серые и очень серьезные. Будто он обдумывал строение солнечной системы или сочинял трактат по философии, а не занимался разноской почты. Женя почувствовала, как что-то кольнуло ее в самое сердце, словно там, откуда ни возьмись, возникла заноза.
– Ну, что я говорила? – громко и торжествующе проговорила Люба, кивая на дверь. – Вот и Санек!
Женя не удержалась и досадливо поморщилась. В следующую секунду Карцев уже прошел мимо нее к своему месту на станках. Люба проводила его презрительным взглядом.
– Да, забыла тебе сказать, вы ведь тезки. Его тоже зовут Женька.
– Надо же! – произнесла она так тихо, что Люба не расслышала.
– Здрасте, девушки, я пришел! – весело объявил Санек и дыхнул ей в лицо ароматным табачным запахом.
6
Женя решила, что будет ходить на хор. Лось произвел на нее приятное впечатление, репертуар показался интересным и многообразным, а сами хористы симпатичными и милыми ребятами. За два часа репетиции она действительно отдохнула душой, а главное, как и предсказывала Люба, полностью отключилась от своей работы. Голова ее стала свежей, настроение бодрым, от недавней апатии и уныния не осталось и следа.
Было и еще кое-что, повлиявшее на решение посещать занятия «Орфея», но об этом она предпочитала не говорить вслух. Да что там вслух, – и в мыслях было стыдно признаться, что ее интерес к хору объясняется вниманием к ее угрюмому сероглазому тезке. Женя с тайным нетерпением ждала пятницы. Интересно, будет ли он снова на нее смотреть? И вообще, жутко любопытно, что у него на уме? Почему он ни с кем не дружит и такой мрачный? Вот бы найти ответы на все эти вопросы!
Впервые за последние недели Женя стала спать спокойно и крепко, есть с аппетитом и даже сократила часы пребывания в библиотеке. Мать сразу оценила произошедшие перемены, повеселела и стала расхваливать Любу – вот, дескать, какой она тонкий психолог, решила проблему одним махом.
