не так сильно в этом уверен.
– Ты утратишь чувствительность, которую сумел развить. Пока она рядом, ты будешь выбирать зрение, забывая об интуиции и всех иных чувствах. Она тебя ослабит. Она уже тебя ослабила!
– Она одинока, – прошептал Хёд. – У нее никого нет. Ей некуда идти. А еще, мастер, она – девочка. Девочка! Ей нужна защита.
В пещере повисла тишина. Гисла не смела открыть глаза, не смела взглянуть на происходившее между Хёдом и Арвином. Все ее тело обмякло, в голове билась боль, и она тихо лежала во тьме, чувствуя себя совершенно несчастной, ожидая, когда решится ее судьба. Беседа возобновилась лишь спустя несколько минут.
– Я был на Храмовой горе, – сказал Арвин. – Там о разном толкуют. Король Банрууд потребовал привести в храм по одной девочке из каждого клана. Я отведу девчонку в Лиок, к ярлу Лотгару. Он будет рад, что сможет хоть кого‐то отослать в храм.
– Но… – возразил было Хёд.
– Это лучшее из возможных решений. Словно ее привел сам Один.
– Он не привел ее в Лиок… Он привел ее ко мне, – возразил Хёд.
В его голосе слышалась такая боль, что у Гислы в груди что‐то оборвалось.
– Ты к ней уже привязался, – взвыл Арвин. – Она тебя уничтожила.
– Нет, не уничтожила. Я… Я… – Хёд искал верное слово и никак не мог найти.
– Мой мальчик, она помешает твоему обучению, – едва ли не с нежностью сказал Арвин.
– Тогда я буду работать усерднее. Прошу, не отсылай ее.
– У меня нет разрешения на то, чтобы ее учить! – крикнул Арвин. Вся его нежность вмиг улетучилась, словно ее и не было. – Ей нельзя видеть руны.
– И все же ты готов отправить ее к хранителям? – парировал Хёд. – В храм?
– Мастер Айво хранит и храм, и руны. Он сам решит, что делать с ней… и другими дочерями, которых туда пришлют. Это уже не моя забота. И она – не моя забота. Я забочусь лишь о тебе.
– У нее быстрее забилось сердце. Она просыпается, – с тоской сказал Хёд.
В следующий миг она почувствовала, что они встали у ее ложа, загородив спинами свет от огня, светивший ей прямо в глаза.
– Ты разложил камни вокруг ее постели? И начертил на них руны? – изумился Арвин.
– Я применил руны, чтобы помочь ей заснуть. И проснуться. И… чтобы избавиться от насекомых, что жили у нее в волосах, – робко признался Хёд. – Всего три руны.
– Ты глумишься над силой рун, тратя ее на подобные глупости.
– На что тогда руны, если нельзя их использовать, когда они действительно нам нужны? Она не видела рун… и не поняла их.
– Я не растил тебя дураком, – процедил Арвин.
– Ты растил меня так, чтобы меня никто не мог обдурить. Мастер, я справился со всеми испытаниями. Вначале я решил, что она подослана… что это ты мне ее подослал. Но в ней не было лукавства. Ни в ее дыхании, ни в биении сердца. Ни в ее страхе перед миром. Ты должен услышать, как она поет, мастер. Тогда ты поймешь.
