Вот те крест! З..з..з! Током по мозгам дзынь, как молнией… дзынь и всё!
– Царица небесная, да как же это всё? Отпели ангелы Сашку и на крылышках в рай унесли, на прошлой неделе ещё. Как щас помню, я молилась и поминальную читала.
– А я, знай, одно говорю ему, Сашка, говорю это наш, сынок Анькин. Кричит его голосом, Сашкиным! Ну, и бегом в степь.
– Одна, с голыми руками? Ой, матушка!
Неслышно вошла Василиса, дочь Зотихи, самая грамотная в поселке. В лучшие времена работала кассиром в Заре коммунизма. Она тихо встала за дверью и прислушалась. Василиса такая была всегда, ей надо было знать всё досконально, как в кассе – что, когда, почём и сколько.
– С тяпкой я была, а Андрей с похмела, гад, за мной еле-еле поспевал, с ведром. Выбегаем, где конопля растет, а она там в аккурат и сидит, сучара-волчара, с теленка. Ей-бо! Не… она не сидела, Сашка под ней сидел и сиську сосал!
– О..ой, матушка, царица небесная! Вальк, а ты не брешешь? Перекрестись!
– Мне, бабка, не до брёха, не тот случай. Тама, того и гляди, ну как!., волчара пацана бросит и в самою глотку тебе вцепится!
– Ой. ёй, святые угодники! А мне за что!
– Да не тебе, а мне. Ну… тут и Андрей с ведром. Кричать даже забыл как надо, паразит! Замахали, он ведром, а я тяпкой. Тут волчара испугалась, оскалилась. Зубищи… Во! С палец мой.
– Ой. ой. ёй! Ведро-то хоть с водой? Волки воду шибко боятся. Подойти, плеснуть надо было.
– Да разве этот дурень догадается. Зверюга как увидела меня с тяпкой, так и рванула в степь.
– А малец?
– Так бросила она его и… как прыганёт! Зубы выставила на полметра вперед себя! Ей-бо!
– Батюшки-светы! А ты?
– А я пацана схватила и бежать.
– А мужик?
– Так он вперед меня рванул!
Убрав занавеску, вышла, усмехаясь, Василиса, руки в боки…
– Мам, не слушай, это брехня всё. Ты, Валька, Сашку мне покажешь?
– А хоть сейчас! Смотри ты… Брехня! Спит он в сарае, пока баня топится. Ну, ты гляди, брехня. Да я Сашку, может быть, вот этими руками из зубов вырвала! Я может быть, и сама там, чуть! Да куда тебе! Ты глянь! – видно было, что Валентина очень сильно обиделась на «брехню».
– Ну и глянем, – усмехнулась Василиса. – А ты к нам-то, зачем пришла?
– Не к тебе пришла, не боись. Я чего пришла, бабушка. Помогла бы мальца отмыть, пошептать чего над ним, из святого. Непутевый он какой-то у нас народился, а после такого, думаю, молиться над ним надо обязательно. Какого хера он с этих пор к волчьей сиське тянется!
– Правильно, Валька, надо… Ой, как надо к нему с молитвой. Может и не волчица то вовсе была, а чертяка самая настоящая, да. а, а хужей – не приведи господи, то была ведьма! – Зотиха перекрестилась.
– Точно, ведьма она! Морда у ей, то волчья, а то человечья! Я как глаза закрою, так обличье вижу!
– Ага… Мам, да это она бабку свою или мать узнала? У них всегда так было, то они овечки, то волчицы. – Василиса хмыкнула
