нее, ставшего толчком к разрастанию ее темной стороны.
Он отправлял ей нежные письма о том, как дорожит ее чувством, посылал сочиненные им мелодии, она писала ему по ночам стихи, радуясь симптомам сладостной девичьей влюбленности: возбужденно сверкающим глазам, постоянной, может чуть глуповатой улыбке и бабочкам, нахально-щекочуще порхающим в животе. Ее темная сторона скукоживалась, уступая место тому светлому, детскому, которое она безжалостно давила в себе ранее, боясь новых ударов и очередной боли. Она видела, что если раньше окружающие воспринимали ее словно красивое, но хищное животное, наблюдать за которым лучше с безопасного расстояния, то теперь – подтягивались, придвигались ближе, льнули, желали, мечтали соблазнить, завладеть тем светом, теплом и жаром, которые стали исходить от нее, словно от пылающего костра, разбрызгивающего искры и манящего согреться. Но Уле не хватало Стаса, он ускользал всеми возможными способами, а не только отсутствием встреч и неприкосновениями. Ускользал отсутствием одеколонных запахов, тем, что не любил говорить о себе и своей семье, писал, но не любил звонить и ускользал голосом… Он как невидимка, закутавшийся в плащ, прятал себя и свою жизнь, а может – второе я и стареющий за него портрет, спрятанный в тайной комнате.
Улин шеф Аркадий Степанович, человек удивительно мягкий, теплый, увлекающийся астрологией в какой-то степени заменял ей отца, она могла делиться с ним самыми разными проблемами. В том числе, и странными взаимоотношениями со Стасом. Они общались на «ты». Это не было фамильярностью, несмотря на большую разницу в возрасте, но – степенью доверия и дружеской близости. Аркадий напоминал ей взъерошенного плюшевого ежа, хозяйственного, деловитого, обладающего хорошим чутьем, но не колючего… Он всегда мог деликатно и незаметно сгладить ее дурное настроение и раздражение, то погладив по голове, то – умело и тонко польстив самолюбию помощницы. Он называл ее «хорошая девочка», словно она и впрямь была маленькой. Как ни странно, это работало. Иногда Уля сетовала на поведение Стаса и Аркадий, тихо и незаметно, подводил ее к мысли о том, что занятость и душевная организация такого молодого человека нуждаются в особом подходе… Даже если Ульяна кипела и негодовала, к концу разговора переставала бурлить, превращалась в теплое парное молоко, нежное и обволакивающее… Она никогда не пользовалась «особым» отношением шефа, вовремя делала свою работу в ФКК (спасибо Дмитрию), позволяя себе лишь небольшие поблажки в исключительных случаях… Писать рецензии на фильмы, помогать ему организовывать показы ретроспективного кино и альтернативный прокат авторских, некоммерческих лент было ей интересно, хотя работа и не была так уж хорошо оплачиваема. Приходилось вертеться и добывать денюжку разными возможными способами: написать статью в журнал или газету, взять у одной из звезд интервью, в качестве халтурки написать серию-другую для сериала….
Мне всегда казалось, что если нравишься человеку,
