товара на товар», – подумала она.
Можно высмеивать себя за эту странную историю, увенчать себя шутовским колпаком или заклеймить парой хлестких выражений Фаину, разразиться жалобными стонами о кровоточащей душе и собственной глупости, или – принять эту историю, как лекарство, убедив себя в том, что оно подействовало. Устав жизни, полный железных и неукоснительных правил, ведет к отчаянию и краху, но как к ним относятся соловьиные трели в лесу, «флейта водосточных труб», пронзительное упоение жизнью?.. Видимая внешняя безупречность всегда вызывает ощущение скрытого порока, тогда как легкий флер его придает тонкий и изысканный оттенок вкусу…
Я выудила себя из дебрей того мира, чтобы найти новый и он появился… Неожиданный, ну так что ж… Фаина, как легкий переменчивый ветер встряхнула меня, освободила от мраморной застылой неподвижности, взъерошила, раздразнила, заставила биться как мотылька в окно, чтобы найти выход. Она потянула за тот конец нити, который смог распутать клубок, и я благодарна ей за это, за то, что снова начинаю жить, вместо того, чтобы шарахаться в компании ушедших в иной мир призраков и теней. Смерть Глеба, а потом и других соприкасавшихся со мной людей, слишком травмировала меня, и поиск выхода явно затянулся. Казалось, из того помещения не ведет наружу ни одна дверь. Фаина милосердно открыла ее передо мной. Поэтому я позволю себе видеть в ней свет, желать ей не вынужденно скованной кандальной семейственности, но брака по любви, без стоптанных тапок, отвисших на коленках тренировочных и прочих, отдающих гнильцой примет.
Зазеркалье
Со Стасом она познакомилась на скучном заседании, вынужденная присутствовать там по работе. После мероприятия шеф планомерно представлял помощницу разным людям, одним из которых и оказался Стас – Станислав Алакшеев. На первый взгляд, ничего особенного и уж тем более рокового в нем не наблюдалось: стройный парень славянской внешности, светловолосый, сероглазый в обычном мышино-сером деловом костюме, сидевшим на нем, кстати, довольно средне, сдержанный синий галстук, незапоминающийся чуть слышный парфюм – одним словом, чиновник в привычном для себя антураже… Кажется, встретишь такого и пройдешь мимо, скользнув взглядом…
Задержав руку Ули в своей значительно дольше положенного, он внимательно посмотрел ей в глаза, отчего у нее по всему телу прошла странная пунктирная дрожь – внезапно Ульяне показалось, что эта встреча предопределена свыше, кем-то, выстроившим звезды в определенном порядке специально ради этого случая. Глупость, конечно. Высокопарная сентиментальная глупость, свойственная дешевым историям глянцевых журнальчиков для скучающих домохозяек и неудачниц, мечтающих о модельной внешности и муже-миллионере, но с грустью каждое утро заглядывающих в зеркало. Она зажала его визитку в руке, а вечером выбросила происшествие из головы, сунув клочок картона в общую визитницу – для коллекции. По своей взбалмошной натуре она не удержалась и сделала некий шаг
