мужа. – Да пусти же ты, с этого параноика станется и тебя укокошить заодно со мной!
Винсент молча качнул головой – я не увидела движение, только почувствовала, когда подбородок скользнул по моей макушке. Все еще напряженный: тело под камзолом казалось стальным. И все так же темнел вокруг щит.
– Скажи ему правду, – посоветовал он.
– Правду? – Я горько рассмеялась. – Чтобы меня не убили на месте, как ведьму, а повесили как еретичку?
– Какую правду? – заинтересовался Стерри. – И о какой именно ереси речь?
– Я обещал молчать, – бесстрастно произнес Винсент.
– Ну что ж, молчи, – хмыкнул профессор. Продолжил сухим лекторским тоном: – Много веков ведьмы живут среди нас, оставаясь нераскрытыми. Любой дар заметен, только когда им пользуются, увидеть незадействованный дар можно лишь у непробужденных магов за месяц-два до того, как он прорвется спонтанно…
Интересно, врет или нет? Наверное, все-таки нет, иначе Винсент бы возмутился или с самого начала потребовал проверить меня магией и отвязаться, наконец.
– Считается, что ведьм истребили, и новые появляются крайне редко. Но это не так. Я не могу сказать, сколько их благополучно дожило до глубокой старости, так и оставшись невыявленными. Впрочем, тебе это наверняка известно лучше, чем мне.
Нет, он в самом деле издевается. Или держит меня за круглую дуру, неспособную увидеть в этой логике дыру, в которую КамАЗ проедет.
– Если их никто не раскрыл, откуда известно, что ведьм немало? Это как с идеальным преступлением – нельзя сказать, существует ли оно, потому что раскрытое преступление перестает быть идеальным.
Что я несу? И после этого кто-то поверит, будто я – обычная девчонка из низов? Хотя он и так уже не поверит…
– Наставник полтора века был университетским дознавателям, – сказал Винсент.
– Ну, хоть не инквизитором, – нервно хихикнула я. – Профдеформация – страшная штука.
Винсент неровно вздохнул.
– Надо было мне сразу отправить тебя спать.
– Это лишь оттянуло бы неизбежное, – заметил профессор все тем же лекторским тоном и обратился ко мне, не меняя интонации, словно ему было все равно, с кем говорить: – Потом мне надоело, но память-то никуда не денешь. Маг может пользоваться не только своим даром. Или – исключительно не своим даром. Да, в таком случае ведьма никогда не достигнет особых высот, но когда речь идет о жизни и смерти, не до амбиций…
– Даже странно, что вы не объявили всех слабых магов ведьмаками и не уничтожили в профилактических целях, – не удержалась я от ехидства.
И снова профессор сделал вид, что не услышал.
– Поэтому обычно ведьмы получают дипломы бытовых магов: там не нужно особой силы, лишь умение. Ты решила прикинуться некромантом. Рискованно, но могло бы получиться, если бы ты не привыкла общаться с образованными людьми. Теми, кто пробудил твой дар и научил
