и явно не знающим, что сказать. Это если бы я рисовать умел, конечно.
Так что моя картинка вовсе не походила бы на папу. Просто какой-то мужчина, если повезет. С пяти лет я лучше рисовать не стал. Когда я однажды упомянул это при маме, она не согласилась и указала на автопортрет из продуктов, который я сделал пару лет назад, а она повесила на холодильник. Для своих волос я использовал оранжевые макароны, и мама сочла это отличной задумкой. Но такая поделка – это не картина. Просто кучка выкрашенных в оранжевый цвет макарон. Невозможно же продолжать в том же духе вечно.
– Брось, – уговаривает папа. – Снова увидишься с друзьями, это же хорошо.
– Нет у меня друзей.
– Нет, есть. Как же Лотти?
– Ага, только она одна. А ее я видел на прошлой неделе. Мне не надо ради нее идти в школу. Остальных я терпеть не могу.
Папа убирает ладонь с моего плеча и начинает гладить по руке.
– Ты просто расстроен.
– Да, но я так сказал не поэтому, а потому что так и есть.
Папа вздыхает и прячет лицо в ладонях. В последнее время он часто так делает.
– Послушай, я знаю, что тебе приходится нелегко, но поверь: сейчас вернуться в школу – лучший вариант. Вот пройдет первый день, и тебе станет легче.
Очередная взрослая глупость. Не станет после первого дня лучше, только хуже. Я проведу ужасный день и буду знать, что мне предстоит повторять это снова и снова. Вспоминаю лесную школу, что устроила мне мама. То была лучшая школа на свете, а из мамы получилась лучшая учительница. Она все организовала специально для меня. И теперь мне больше всего хочется вернуться в ту школу, в палатку, к маме, но какой смысл об этом говорить, все равно же не сбудется.
– Мне стало бы легче, если бы разрешили никогда больше не ходить в школу, – отвечаю я.
– Ну же, Финн, все через это проходили. Осталось совсем немного. А миссис Керриган пообещала, что запланировала для вас много всего интересного.
– Награды тем, кто хорошо напишет контрольные. А меня к ним не допустят.
– Конечно же, допустят. Не оставит же тебя миссис Керриган за бортом.
– Миссис Рэтклифф ее заставит. Она все еще злится на меня из-за мамы.
Папа вздыхает и качает головой. Знаю, он старается, но в таких делах не силен. Не сравнить с мамой.
– Финн, никто в школе на тебя не злится. Они лишь хотят помочь.
– Ты так говоришь, просто чтобы я туда пошел. А вот мама бы меня не заставляла. Она знала, как я ненавижу школу.
Отец моргает и отворачивается. Да, вышло грубо, но я сказал чистую правду. Он никогда этим всем не занимался. Подобные вопросы решала мама. Папа умеет чинить вещи, ездить на велосипеде и разбираться в законах. Он не умеет меня успокоить. А жаль, ведь именно это мне сейчас нужно.
– Финн, я стараюсь, – говорит он, по-прежнему не глядя на меня. – Нам просто надо пройти через это вместе.
Папа снова поворачивается ко мне. У него блестят глаза. На миг кажется – вот сейчас он
