все еще ищешь свою дочь?
– Ларри, не начинай.
– Только как твой друг, я прошу, чтобы ты вернулся в реальный мир. Кто, как ни я, скажет, что ты сбрендил не по-детски?
– Мне об этом сказали все кому не лень, Лора так каждые десять минут напоминает.
– Твоя жена хоть и дура, но тут права. Не знаю, что на тебя так повлияло, прыжок с парашюта или размозженный череп того бедолаги, но головой ты точно тронулся.
– Ларри, заткнись, пока это плохо не кончилось.
– Плохо уже кончилось. Верить в то, что откуда ни возьмись, у тебя взялась дочь, да еще старшая, да еще от жены, которая не помнит, что ее рожала – это шиза, дорогой. Про это наша мымра еще не знает, а как узнает – турнет тебя с работы пинком под зад так, что в вытрезвитель не возьмут. Не придешь в себя – останешься без всего того, что нарабатывал годы: семья, репутация, работа.
– Если ты сейчас не остановишься, я набью тебе морду.
– Да набей, если тебе легче станет! Пусть я буду с фингалом под глазом, чем ты в психушке. Я о тебе забочусь, дурак ты! Скажи, что дочь – это лишь твои причуды.
Здесь я уже не выдержал, сорвался с кресла, перепрыгнул через стол и со всей силы врезал Ларри по скуле. Голова его дернулась, кресло опрокинулось, и он перекувырнулся через голову, отлетев к шкафу. Я не мог остановиться, подбежал к нему, схватил за полы халата, рывком поднял на ноги и врезал еще раз. Ларри даже не пытался сопротивляться, всхлипывая и пытаясь утереть нос рукавом в те секунды, пока я готовился к новому удару. На шум прибежала Стелла, завопила как ненормальная, стала хватать телефонную трубку, что-то кричать в коридор.
Я помню только кровавое месиво вместо лица Ларри, голову, которая болталась будто на ниточке, охранников, которые оттаскивали меня, заламывали руки, укладывали лицом в пол. И кожаные полусапоги с ажурной каймой по краю. Меня подняли и затолкали в полицейскую машину, пристегнув наручниками к стойке. Я сидел на заднем сиденье машины, смотрел на свои окровавленные руки и пытался понять, как я, обычный социальный врач, мог избить лучшего друга. Я закрыл глаза и провалился в жуткую черную тишь.
3.1
Очнулся оттого, что меня вылили холодную воду. Я замотал головой, пытаясь увернуться от струи, прикрыть голову руками, но наручники не дали даже дотянуться до лица.
– Какого черта?! – рявкнул я, отбрыкиваясь.
Ответом мне был женский заливистый смех. Поток воды прекратился, и я смог рассмотреть ее. Лилит стояла около открытой двери машины, одетая в обтягивающую униформу полицейского, волосы, завязанные в хвост, подчеркивали острые черты лица.
– Очнулся?
– Где я?
– Задний двор моего дома, – кивнула она в сторону.
Я посмотрел в сторону. Машина стояла среди розовых кустов, пышно цветущего лилейника, от машины к небольшому двухэтажному дому вела каменная дорожка.
– Зачем? – я подтянулся к рукам и стер воду с лица.
– Мне показалось, что
