Ну, мне, пожалуй, пора. Поезд вот-вот придет.
Они вышли на платформу. Лейтенант с девушкой продолжали целоваться. «Он ведь может больше не вернуться, это может оказаться их последним поцелуем, – подумал Рудольф, – на Тихом океане все еще идут бои, еще не покончено с японцами». Девушка плакала, целуя лейтенанта, а он успокоительно похлопывал ее по спине. «Будет ли когда-нибудь девушка плакать на вокзальной платформе, прощаясь со мной?» – подумал Рудольф.
Поезд подошел в облаках пыли. Том вскочил на подножку.
– Послушай, – сказал Рудольф, – если тебе надо будет что-нибудь взять из дома, напиши. Я найду способ переслать.
– Мне отсюда ничего не надо, – отрезал Томас. Его бунт был окончательным и бескомпромиссным. По-детски круглое лицо сияло радостью, точно он ехал в цирк.
– Ну что ж, в таком случае желаю удачи, – неловко сказал Рудольф. Как бы там ни было, он все же его брат, и бог знает, когда они теперь увидятся.
– Кстати, я тебя поздравляю – теперь кровать в полном твоем распоряжении. Тебе больше не придется мириться с тем, что от меня несет, как от лесной зверюги. Смотри не забывай надевать на ночь пижамку.
Он повернулся и не оглядываясь прошел в вагон. Поезд тронулся, и Рудольф увидел лейтенанта у открытого окна – он махал девушке, а та бежала по платформе.
Поезд набрал скорость, и девушка перестала бежать за ним. Она почувствовала на себе взгляд Рудольфа, и лицо ее стало замкнутым, уже не вызывая ни сочувствия, ни любви. Она повернулась и заспешила прочь – ветер играл подолом ее платья. Жена воина…
А Рудольф вернулся в привокзальный сад, сел на скамейку и стал ждать автобус в Порт-Филип.
Ну и день рождения!
Гретхен упаковывала чемодан. Старый потрепанный фибровый чемодан, в котором ее мать, приехав невестой в Порт-Филип, привезла свое приданое. Гретхен еще ни разу не ночевала вне дома, поэтому у нее не было своего чемодана. Она приняла свое решение, когда отец вернулся наверх после разговора с Томасом и Тинкерами и объявил, что Томас уезжает надолго. Гретхен слазила на маленький чердачок, где Джордахи держали ненужные вещи. Она быстро отыскала чемодан и отнесла к себе в комнату. Мать видела, как она шла с чемоданом, и, наверное, догадалась, что это означает, но ничего не сказала. Мать уже несколько недель не разговаривала с ней – с той ночи, когда Гретхен явилась домой на заре после поездки с Бойленом в Нью-Йорк – будто ей грозило заразиться развратом уже от разговора с Гретхен.
Напряженная атмосфера, воцарившаяся в доме и предвещавшая скандал, странное выражение в глазах отца, когда он вошел в общую комнату и приказал Рудольфу идти с ним, – все подтолкнуло Гретхен к действию. Другого такого воскресенья, может, и не будет. Если уж уезжать, то лучше всего сегодня.
Она тщательно отбирала нужные вещи. Чемодан был недостаточно большой – она не могла взять с собой все, что хотела, поэтому то клала в него
