делает упражнение.
– Вот это молодец! – первым отреагировал учитель, проводив меня едва ли не с открытым от удивления ртом. – Сразу видно, что подготовился!
Он с удовольствием заулыбался и по нему было видно искреннее наслаждение учеником, порадовавшим своего наставника продемонстрированным достижением. Но самое главное, что из всего моего класса мой выход к турнику был оценен только тремя парнями, знавшими цену большому количеству подъемов тела к перекладине. Остальные были к этому полностью равнодушны и, глядя вперед, видели перед собой только очередную картинку с монитора домашнего компьютера или с экрана телефона.
– Да ты крут, брат! – выпалил один из них на удивление спокойным и невозмутимым тоном.
– Красавчик! – с улыбкой добавил второй.
– Чего-то я не понял. А сколько ты подтянулся? – спросил меня третий и последний, кто хоть как-то оценил мое выступление.
– Шесть! – злобно ответил я, реагируя по равнодушие и холод всех, кто присутствовал сейчас в спортивном зале.
Сегодня я одержал победу, которую снова никто не заметил. Или почти никто. Шесть месяцев упорного труда прошли почти даром. Стертые до мозолистых рубцов ладони оказались никому не нужны. Я стал чемпионом своего класса, да и всех остальных шестых, а может быть, и седьмых классов своей школы, но никем опять не был замечен. Слава ко мне не пришла. Физическое совершенство оказалось не в почете, и было никому не нужно.
Прославиться среди моих сверстников можно было только чем-то плохим или вызывающе плохим. Например, раздеться догола и ходить так по школе. Напасть на кого-нибудь с ножом, а еще лучше сразу на несколько человек. Застрелить кого-то, взять в заложники или повеситься самому посреди класса на глазах у всех. Все это могло прославить меня, но только с худшей стороны. Личным достижением, хоть немного удовлетворившим мое самолюбие, было только некоторое увеличение роста, из-за которого я и начал тренироваться.
Впрочем, учитель физкультуры, знавший до этого дня меня только лишь как одного из общей массы школьников, подавляющее большинство которых не блещет стремлением к физическому развитию и совершенству, подошел ко мне после урока и с явно откровенно улыбкой на лице, сказал:
– Прогресс налицо! Давно тренируешься?
Я от неожиданности не знал, что ответить, немного смутился и, так ничего не произнеся, услышал от него:
– Может, тебе в легкую атлетику? К бегу как относишься?
Я в растерянности не знал, что ответить, и просто пожал плечами, еще не в силах одолеть навалившееся смущение. Евгений Геннадьевич мечтательно отвел глаза в сторону, как будто представлял сам себе, какую вырастит из меня будущую звезду большого спорта, воспитанную им с нуля. Но когда он вышел из мечтательного состояния, то улыбка схлынула с его лица, сменившись видом полного разочарования. Оно и было понятно.
Во-первых,
