и сочувственными взглядами. Еще бы. Все, что оставалось Помоне – наблюдать за рождением семей со стороны.
Гектор сухо кашлянул. Помона вздрогнула и заторопилась продолжить. Ее ноги раскачивались над полом туда и сюда.
– Я увидела, как Рубен подошел к дому. Ну, то есть, перед этим были традиционные… Традиции были соблюдены, в общем. Рубен звал Ханну, ему отвечала мать невесты и все такое… Вот… Рубен подошел к дому, но остановился у калитки. Страж его не пустил.
Вновь воцарилась тишина. Люди переглядывались друг с другом, а главный герой истории с вызовом оглядывал присутствующих. Ханна по-прежнему смотрела в пол и ежилась, будто в подполе было очень холодно. Она не обращала внимание на руку, которой Рубен обнимал ее.
– Рубен будто не понял, что произошло, – сказала Помона. – Он снова попытался пройти, но Страж его остановил. А потом, когда Рубен попытался пройти опять… «Пошел вон». Так сказал Страж.
Женщины прикладывали руки ко рту и к груди, будто им было дурно даже от мысли об этом, а мужчины метали друг в друга озабоченные взгляды. Снова поднимался гомон. Помона растерянно смотрела на них, обсуждающих произошедшее между собой, и отпрянула, когда на ноги вскочил Рубен. Он оставил Ханну сидеть одну, и та, лишившись его однорукого объятия, тут же спрятала лицо в ладони. Помона смотрела на нее, готовая в любой момент подскочить к ней, если та зайдется рыданиями. Но плечи Ханны не дрожали. Она от чего-то прятала глаза.
– Вот! – воскликнул Рубен, не глядя показав на Помону пальцем. – Видите?! Я не сделал ничего, чтобы разозлить Стража. Я соблюдал традиции. Я пришел с букетом. Я сказал бдящему о своих намереньях. Вывод только один: Страж прогнал меня не потому, что я сделал что-то не так, а потому что был против нашего с Ханной союза!
– Немыслимо, – покачал головой Айльрик. – Чтобы Страж на свое усмотрение решал, подходят друг другу люди или нет…
– А может, это была ошибка? – робко выступила девушка из толпы. Это была Эйр. Ей было двадцать, и в следующем году ей тоже предстояло выйти замуж за любимого человека, с которым они регулярно виделись больше двух лет – надо думать, за кружкой противозачаточного чая. От страха на Эйр не было лица. – М-может, Страж просто подумал, что Ханне еще нет двадцати одного года? У нее же вот только недавно был день рождения…
– Нет, Стражи перестали давать Ханне чай, – сказал Рубен. Его голос стал еще громче и агрессивнее, будто он старался перекричать смущение. – Перестали сразу после ее дня рождения. Так что Стражи в курсе, что Ханна была на выданье.
Эйр обхватила себя руками. Она кусала губы и с ужасом смотрела на Помону. И не только она: многие стали поднимать на нее глаза, хмурясь то от сомнений, то от злости.
Помона почувствовала на себе их взгляды и оторвала собственный от Ханны. Страх ударил ее в низ живота ледяным кулаком.
– Такого ведь никогда раньше не было, – сказала Эйр тихо. Но в опустившейся вязкой тишине ее слова слышал каждый. – Что,
