малинового и бирюзового атласа, расшитые золотыми фениксами. В каждой кисти была скрыта драгоценная амбра, источавшая приятный, волнующий аромат. На низких столиках стояли фарфоровые вазы с ветвями цветущих вишен.
Уронив головы на шелковые подушки, растеряв золотые шпильки и туфельки, здесь спали усталые танцовщицы и певицы. Около них в беспорядке валялись флейты, лютни, хуцинь и кунхоу.
Лун-юй наклонялся над девушками, дергал их за волосы и щекотал им пятки. Девушки взвизгивали и просыпались. Мальчик беззвучно смеялся и продолжал свой путь. Он привык проказничать, зная, что не будет наказан. Недаром его звали Лун-юй (Красавчик), – девушки любили гладить его румяные щеки, обнимать и шептать на ухо нежные слова.
В следующей комнате спали служанки, подававшие ночью вина, фрукты и яства. Лун-юй осторожно перешагнул через кувшины, через рассыпанные на полу золотые яблоки, индийские орехи, плоды манго и личи. Приоткрыв створку высокой, узорчатой двери, он заглянул в опочивальню.
В духоте, насыщенной пряными запахами, на пушистых коврах раскинулись бледные от ночного пьянства полуодетые красавицы. Мальчик без тени улыбки и озорства смотрел на их прекрасные лица.
Это были шестнадцатилетние монголки из племени хунграт. О таких в степи говорят: станом подобная тростнику, лицом – цветущему лугу, а глазами – глазам рассерженной рыси. Из племени хунграт, прославленного длиннокосыми певуньями и наездницами, ханы выбирают себе наложниц.
Лун-юй на цыпочках подошел к роскошной занавеси, сотканной из разноцветных шелковых нитей, опустился на колени и терпеливо склонил голову.
Неожиданно из-за занавеси высунулась смуглая рука и схватила мальчика за тугую косичку. Лун-юй вздрогнул и распростерся на полу.
– Благословенно пробуждение тянь-цзы… – пролепетал он испуганным голоском. Великого хана можно так называть, потому что он объявил себя императором Поднебесной и родоначальником новой династии Юань.
Коренастый пожилой монгол в длинной льняной рубахе и шапочке с большим изумрудом вышел на середину опочивальни. У него было румяное лицо, веселые глаза и седеющая бородка.
Девушки проснулись, подхватили полы своих одежд и, поклонившись до земли, исчезли.
– О, величайший, – сказал Лун-юй, – начальник астрологов, мудрый Айсе, нижайше просит подняться на башню «Восхваление добродетели» и приказать солнцу взойти.
Через малое время четверо сильных рабов внесли кресло, в котором сидел великий хан, на высокую башню, украшенную голубыми изразцами. На верхней площадке, впереди группы уйгуров и китайцев, стоял худой человек с серыми глазами и рыжеватой, подстриженной бородкой.
Глава ханских звездочетов, личный врач великого лана и член Верховного совета, итальянец Изолио Паули из города Пизы всегда сохранял спокойствие и сосредоточенность ученого, пренебрегающего мирскими благами. Его честность
