собой жалкое зрелище. Он нервничал, словно жеребенок-двухлетка перед первым стартом, и, хотя волновался совершенно искренне, его показания были истолкованы не в нашу пользу.
Лорд Гоуэри и не пытался помочь ему успокоиться. Он просто задавал вопросы, а Томми путался в ответах.
– Какие инструкции получили вы от мистера Крэнфилда перед скачкой? Как он рекомендовал вам вести Вишневого Пирога? Он требовал от вас езды на выигрыш?
Томми, заикаясь, пробормотал, что мистер Крэнфилд велел ему всю дистанцию держаться за Уроном, а после последнего барьера попробовать обойти его.
– Он обошел Урона, потому что так сложилась езда, – пылко вставил Крэнфилд. – Никаких особых инструкций на этот счет я ему не давал!
Выслушав его, Гоуэри обернулся к Томми и еще раз спросил:
– Расскажите нам, какие указания вы получили от мистера Крэнфилда перед скачкой. Подумайте хорошенько, прежде чем отвечать.
Томми судорожно сглотнул, затравленно посмотрел на Крэнфилда и сделал вторую попытку:
– М-м-мистер Крэнфилд велел мне д-д-держаться за Уроном и п-п-по возможности не отставать от него.
– Он дал инструкцию занять первое место?
– Он с-с-сказал, конечно, д-д-давай з-з-запускай на финише и, если получится, выиграй.
Инструкции были безукоризненными. Только болезненно подозрительный ум мог увидеть в них коварный замысел. Если эти члены дисциплинарного комитета были объективны и беспристрастны, это означало, что в Сахаре вполне может выпасть снег.
– Вы не слышали, какие инструкции давал мистер Крэнфилд Хьюзу относительно тактики езды на Уроне?
– Н-нет, сэр. М-м-мистер К-к-крэнфилд вообще не давал Хьюзу никаких инструкций.
– Почему?
Томми оробел и сказал, что не знает. Крэнфилд вспылил в очередной раз, фыркнув, что Хьюз выступал на Уроне двадцать раз и сам прекрасно знает, что делать.
– Может быть, вы обсуждали план скачки раньше, с глазу на глаз?
На это Крэнфилду нечего было фыркнуть, потому что, разумеется, мы перекинулись парой слов наедине. В самых общих выражениях. Оценивая противников. Намечая общую стратегию.
– Да, мы с Хьюзом обсуждали скачку в принципе. Но никаких особых указаний он не получал.
– Значит, если верить вашим словам, – сказал Гоуэри, – вы настраивали на победу обоих ваших жокеев?
– Да, это так. Мои лошади всегда стремятся к победе.
Гоуэри покачал головой:
– Это утверждение не подкреплено фактами.
– Вы называете меня лжецом? – осведомился Крэнфилд.
Гоуэри ответил молчанием, которое явно было знаком согласия.
Томми Тимсону сказали, что он свободен, а Крэнфилд бурлил рядом со мной, словно закипевший чайник. Я же вдруг начал замерзать, и хотя в помещении было жарко натоплено, озноб не покидал меня. Я решил, что мы уже наслушались на сегодня достаточно,
