Так хотелось поставить его на место, аж руки чесались. Но пока ни одной возможности для этого не вырисовывалось.
А этот военный, чего можно от него ждать, наверное, ещё более грубый солдафон… Но только не Ортега.
Вспомнилось предупреждение служанки. С Ортеги станется. Легко отдаст тому маньяку.
Кардан отошел в сторону, увлекая меня и Дальядо за собой.
– Вы сейчас серьёзно? – удивлённо спросил он.
Военный был абсолютно спокоен, но я ещё не забыла, как он на меня смотрел там, во время торга.
– Да, я давно её хотел, – произнес он слова, казавшиеся совершенно естественными.
Я покраснела, столько неприкрытого желания было в этой фразе.
Кардан с недоумением смерил меня взглядом:
– Её? Я тоже так думал, но хочу сразу предупредить. Удовольствия с ней не получишь. Она не умеет уважать мужчин и не знает свое место.
Я не на шутку разозлилась:
– Ты сам ничего не знаешь. Клянусь, ты ещё вспомнишь эти слова и попросишь у меня прощения на коленях.
Кардан побледнел:
– Эта рабыня бредит? Никто не смел со мной так разговаривать, даже моя жена. А уж её знатное положение позволяет ей это. Я должен лично её наказать…
Но Дальядо стал между нами, примирительно похлопав Кардана по плечу:
– Могу компенсировать всю потраченную сумму. Вы согласны?
– Несмотря на все это? Вы в своём уме? Назад я её не приму, предупреждаю.
Почувствовав, что я ускользаю из рук Кардана, я не могла не воскликнуть:
– Я согласна уйти от него, немедленно!
Опасаясь, как бы у Кордона не сорвало крышу от возмущения, Дальядо отдал приказ слуге и деньги были немедленно доставлены.
– Советую заткнуть ей рот, прежде чем использовать по назначению! – бросил вслед Кардан.
Вот же, придурок, все никак не успокоится. Уязвленное самолюбие, как же.
Я только собиралась ему ответить, но Дальядо спокойно сказал:
– Не надо.
С недоумением я покосилась, ожидая чего угодно, только не человеческого обращения.
– Тебя же зовут Анна? Знаю, что ты простого происхождения, но красота имеет право на уважение. Я не буду с тобой грубым, Анна. Наверное, это тебя и испугало с ним.
Я боялась даже удивиться, осторожно соизмеряя каждый шаг и слово.
Он был высоким и слишком смуглым, широкие скулы и слишком чувственные губы, которые резко выделялись на его лице. Глаза так и пожирают, но он старается не подавать вида… Если разумно подойти к этим отношениям, Дальядо может меня услышать.
Большой дом, в который он меня отвёз, так резко контрастировал с жалким строением Кардана, что я даже растерялась. Никто из слуг не задавал лишних вопросов, они были предупреждены и ждали меня. Ни одного косого взгляда или осуждения, к которому я уже привыкла за последнее время.
Но расслабляться, конечно, рано. Мне слишком были ясны его намерения
