стареньком и бедненьком коричневом платьице закрыла лицо руками; плечи вздрагивают, на одном – помидорный след. И так мне стало себя жалко, что я снова чуть не разрыдалась. Ну где, где мне взять одежду, чтобы сменить внешность? Где и как найти напарника, на которого можно было бы положиться?
– Надевай кольцо, – велел эльф. – Удачи тебе, Тинниэль!
На миг я задохнулась от неожиданности. Он произнес мое настоящее имя, то, которым называла меня мама! Юстиннией я стала намного позже, лишь после переезда к дяде. Как он мне объяснил, Юстинния более благозвучное имя, нежели Тинниэль.
– Для нас обоих будет лучше, если ты на время забудешь о нашем разговоре. Идет?
– Идет.
Я надела кольцо. И сразу же стала будто невесомой. Исчезли руки, платье. Ничего не стало. Я шагнула в открытую дверцу кареты.
5. Побег
Не такой уж ценной птицей я была. На сопровождение дали всего-то двоих стражников. Один из них, совсем еще юнец, стоял у обочины и сосредоточенно плевал в придорожную канаву. Второй, годящийся мне в деды, разговаривал со своим конем.
– Вот сейчас сдадим убийцу, вернемся и напьемся. Оба.
– А я? – спросил юнец, прерывая серию плевков. – Можно я с вами?
– С конем – можно, – хмуро ответил старший. – А всякую гадость тебе потреблять рано.
– А вам поздно, – огрызнулся пацан.
– Зато не так погано становится на душе, – проворчал дед. – Жалко девку, такая молодая, а уже убийца. Видать, черный совсем выел ее душу.
– Кто?
– Если черный душу выест, – продолжал старший, – ничего человеку не поможет. Вот я и спрашиваю – чего мы эту девку сюда привезли?
– А куда же еще?
– В Шаат-тор, вестимо. Ей там самое место.
– В рудниках у эльфов тоже хорошо, – хохотнул парень и вернулся к оплевыванию канавы.
Всего два стражника – это хорошо, думала я, слушая сей глубокомысленный диалог. Два – это не пять и не десять.
И то, зачем выделять больше? Пусть я и государственный преступник, но по сути всего лишь сопливая девчонка. Задача проста: довезти до границы, сдать с рук на руки эльфам, вернуться обратно. Все.
Интересно, что за черный выел мою душу? Никогда про него не слышала. Наверное, фольклорный элемент, аналог вселенского зла. Чего только не придумывает народ, чтобы объяснить жестокие преступления, каких только сущностей не плодит.
Бочком-бочком, стараясь не дышать и придерживая перекинутый через плечо ремень тубуса, я прокралась вдоль кареты и остановилась возле заднего колеса. Хотелось посмотреть, как именно мой спаситель станет объясняться со стражами.
– Простите, господа, – сказал Бадриэль, выйдя из кареты, – я не могу забрать у вас преступницу. По крайней мере, сейчас.
Тот, что постарше, нахмурился:
– Это
