– вот лучшее упражнение глубокой мысли.
Твердый характер должен сочетаться с гибкостью разума.
Отчаяние есть величайшее из наших заблуждений.
Страстям мы обязаны, быть может, наибольшими победами ума.
Если советы страсти более смелы, чем советы рассудка, то и силы для исполнения их страсть дает больше, чем рассудок.
Самый увлекательный разговор и тот утомляет слух человека, поглощенного страстью.
Самые высокие мысли подсказывает нам сердце.
Любая страсть, владеющая человеком, как бы открывает прямой доступ к нему.
Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.
Пылкое честолюбие с самой юности изгоняет из нашей жизни всякую радость: оно хочет править единовластно.
Кто нечестен там, где речь идет о наслаждении, тот и в делах лишь прикидывается честным. Если даже наслаждение не делает вас человечнее, значит, вы по натуре жестоки, как зверь.
Жестче всех тот, кто мягок из корысти.
Мыслить человека научили страсти.
Гордость – утешительница слабых.
В сущности, почти все, что люди считают зазорным, совершенно невинно. Мы краснеем от того, что небогаты, незнатны, что у нас горб или хромая нога, и еще по множеству поводов, о которых не стоит даже упоминать.
Кто-то заводит разговоры так же панибратски и бесцеремонно, как мы оперлись бы в церкви на соседа, если бы нам стало худо.
Самые кислые люди – это те, которые слащавы из интереса.
Тщеславие есть самое естественное свойство людей, и вместе с тем оно-то и лишает людей естественности.
Редко случается высказать здравую мысль тому, кто всегда тщится быть оригинальным.
Бывают люди, чьи таланты никогда бы не обнаружились, не будь у них еще и недостатков.
Зависть обвиняет и судит без доказательств, она преумножает недостатки, дает малейшим ошибкам громкие названия, язык ее исполнен желчи, преувеличения и несправедливости. Ничто не может успокоить завистника.
Пустое дело – пытаться угодить завистникам.
Мы подмечаем в людях много пороков, но признаем мало добродетелей.
Легкомысленные люди склонны к двоедушию.
Двоедушные люди легко меняют свои правила.
Мы куда усердней подмечаем у писателя противоречия, часто мнимые, и другие промахи, чем извлекаем пользу из его суждений, как верных, так и ошибочных.
Суровость закона говорит о его человеколюбии, а суровость человека – о его узости и жестокосердии.
Люди всегда ненавидят тех, кому причиняют зло.
Мне жаль влюбленного старика: юношеские страсти губительно опустошают изношенное и увядшее тело.
Люди от природы настолько склонны подчиняться, что с них мало законов, управляющих ими в их слабости, им недостаточно повелителей, данных судьбой, – им подавай еще и моду, которая предписывает человеку даже фасон
