его матери. Мы должны были сделать все быстро не только потому, что Надежда Валентиновна уже балансировала между жизнью и смертью, а еще потому, что нам не терпелось остаться вдвоем. После того, как в отделение реанимации были переданы все необходимые лекарства, Феликс побеседовал с главврачом и вышел ко мне, дожидающейся его в холле на желтом кожаном диванчике. Он сел рядом и в бессилии откинул голову на спинку.
– Что?! – испуганно спросила его я.
– Ничего хорошего, – ответил он в потолок. – Пятьдесят на пятьдесят.
– Но... она же еще не старая... Всего пятьдесят пять...
– Поэтому к ее пятидесяти пяти и дают еще пятьдесят... – невесело пошутил он. – На то, чтобы выкарабкаться...
– Что-то нужно сделать еще?
– Нет. Надо смирно ждать.
– Надеюсь, не здесь?
Феликс вернул голову в нормальное положение, с интересом посмотрел на меня и спросил:
– А ты где собираешься ждать?
– Ждать – это твоя задача. А я... – Я ткнула себя пальцем в грудь, – ...твоей матери никто, всего лишь соседка.
Своей огромной ручищей он повернул к себе мое лицо и сказал:
– Врешь... Ты теперь... моя женщина...
Если бы по коридору не сновали медицинские работники и родственники больных, мы слились бы в объятиях. Но даже презирающие всяческие условности Волчицы не готовы делать это прилюдно. Я вывернула подбородок из его жестких пальцев, поднялась с дивана и сказала:
– Ты заблуждаешься на предмет своего и чужого. Я не твоя и никогда ею не буду. Я – сама по себе! Запомни это! Но сегодня я готова поехать... к тебе...
– А почему не к тебе? – в свою очередь спросил Феликс.
– К тебе или никуда! – отрезала я.
Он почему-то задумался. Потом потер пальцами виски и сказал:
– В общем, так: если ты действительно не против... меня... то сейчас я завезу тебя домой... ну... в твою собственную квартиру, потом ненадолго съезжу... по делам и вернусь за тобой... часа через полтора... Устроит такой вариант?
Меня не устраивал. Еще не хватало, чтобы эдакая заметная машина с таким выразительным водителем подкатила к нашему «золотому» крыльцу. Утонешь в сплетнях и домыслах.
– Не устраивает, – сказала я. – Ровно через полтора часа я буду на станции метро «Горьковская». Жду тебя минут пятнадцать, не более. Не уложишься – гуд-бай, беби!
– Йес, босс! – в тон мне ответил он, поднялся с дивана и пошел к выходу, нисколько не сомневаясь, что я спешу за ним следом. Я не спешила. Я продолжала сидеть на диванчике.
Феликс, вынужденный вернуться с лестницы, картинно встал в дверях, не оставив щелей между косяками. На лице застыло выражение: «Какого черта?» Я неспешно поднялась с насиженного места, подошла к нему и сказала:
– С этих пор ты будешь мармеладно-галантен... или... пошел сам к черту!
Феликс усмехнулся, губы разъехались в улыбке, и он стал красив. Честное слово! У меня чуть не подкосились ноги от
