отстраниться. Хёну его требовательность настолько пришлась по вкусу, что все тормоза слетели, – он перестал сдерживаться и позволил энергии бить в полную силу. Его ладони легли на бедра Кая в поисках опоры, пальцы болезненно сжали упругие мышцы. Тот издал что-то похожее на рык и провел рукой по шее и груди, спускаясь на плоский живот, чувствуя, как под ладонями движутся от частого дыхания ребра и сокращается пресс. Хёну был напряжен как струна. Его рука скользнула к затылку Кая и потянула за волосы, со стоном разрывая поцелуй.
Хёну вывернулся из ладоней и развернулся к нему лицом, оседлав мощные бедра. Он облизал губы, глядя на прикрытые в истоме глаза Кая и его красный зацелованный рот, роняющий рваные выдохи, и нетерпеливо прижался к его губам снова, раскрывая их шире и проскальзывая внутрь языком. Ладони Кая легли на его талию и поясницу, задирая толстовку и прижимая их тела друг к другу. Хёну скорее почувствовал, чем услышал вибрацию от грудного стона Кая и его сжавшиеся на боках пальцы. Одна из ладоней скользнула вниз по бедру и придвинула его еще ближе, ухватив под колено.
Вдруг Кай чуть покачнулся назад, будто на секунду теряя равновесие, и в сознании Хёну возник вопрос, мгновенно сорвавший ручник:
Сколько еще он сможет отдать перед тем, как?..
Отпустить его было невообразимо сложно. Хёну будто силой мысли пытался разорвать два сильных магнита, идеально совпадающих по форме.
У него получилось. Ногти до крови впились в ладонь, а голова гудела.
Но получилось.
Он аккуратно отстранился, чуть отодвинул корпус и поправил толстовку, с сожалением убирая руки Кая – чтобы они не касались обнаженной кожи. Хёну невесомо гладил его по волосам, продолжая сидеть на его бедрах, пока Кай пытался отдышаться.
Когда тот наконец поднял лицо, встречаясь с Хёну темным голодным взглядом, то произнес:
– Я хочу тебя.
Сердце Хёну пропустило удар.
Кай смотрел на него так, что во рту пересыхало. Будто признавался в самом сокровенном желании, которое в то же время являлось тяжелейшим грехом. Он желал обладать им так сильно, что это причиняло ему боль, вытесняло все остальные ориентиры, оставляя только один.
Хёну не мог отвести от него взгляд – он был так прекрасен. Все в нем: разметавшиеся черные волосы, открывающие лоб, полуприкрытые кошачьи темные глаза, в которых плещется жажда, тонкий нос, скулы. Эти невероятные губы, которые секунду назад озвучили его отчаянное желание. Он был дьявольски красив в своей нужде и дерзости.
Хёну, не таясь, рассматривал его, стараясь запомнить каждую мелкую деталь, запечатлеть это в своем сознании, потому что едва ли он когда-либо еще увидит что-то подобное.
Обычно он не помнил конкретных моментов, когда влюблялся, но в эту секунду он мог сказать с уверенностью – с этого момента его сердце ему больше не принадлежит.
Его дрожащие губы с трудом сложили слова в ответ:
– Это
