чужих взглядов так и не открылись.
– Тебе отдохнуть надо, поехать в Оазис, погреться. Хорошо бы с компанией.
– Я знаю, к чему ты клонишь. Но я никуда с тобой не поеду.
– Да давай! – будто бы обидевшись воскликнул Годрик. – Сколько уже зову. Поплавать, выпить в тени огромных тентов, можно даже вашей любимой дряни лимонной, ради которой вы даже на Землю лимоны завезли.
– Годрик, я не могу никуда ехать. Ни с тобой, ни с кем-то еще.
– Но я-то постарше буду, я-то лучше знаю.
Эльгендорф поморщился. Напоминания о его возрасте всегда оставляли неприятный осадок. Он, подобно человеку, чувствовал себя пятилеткой в кругу совершеннолетних.
– Я вообще по делу пришел. Годрик. Мне нужно кое-что у тебя спросить.
– Ты о сигнале? А что ты удивляешься, не смотри на меня так! Я все-таки главный шпион и доносчик, пока наш премилый Пронкс на заданиях, – Годрик засмеялся, взял с серебряного подноса кусок хлеба, откусил кусок и замычал от удовольствия. – Только сначала ты отдашь мне письмо. Я знаю, что ты забрал его у Ванрава.
Вильгельм без особых раздумий отдал конверт Годрику.
– Что там стряслось? Я же в такой изоляции, что ничего уже не знаю!
– А тебе хочется действия? Хочется, а нельзя, Кодексом запрещено… Раньше же не так было. Ты был в гуще событий Академии, был их звездой когда-то! – потянул Годрик и забросил ноги на стол. – Понимаю. Ты ведь так молод, а сидишь в собственном болоте, не в силах наглядеться на подгнившую тину.
– Годрик, ну не начинай опять! – взмолился Вильгельм, а Годрик совершенно спокойно сменил тему.
– Знаешь, мы в лаборатории в Академии муравьев изучали, и я пришел к выводу, что муравьи – это уменьшенные люди.
– Муравьи хоть понятные. Носят палочки, строят муравейник, никого не трогают. А люди готовы уничтожить и свой, и чужой дом для собственного удовольствия, – вздохнул Вильгельм, а Годрик довольно хмыкнул. – Так что стряслось?
Годрик улыбнулся, встал, зашторил все окна, подергал дверь и закрыл ванную. После этого хлопнул пробкой шампанского, бросил в жидкость пару таблеток, которые вытащил из кармана халата, и отхлебнул прямо из горла. Пара капель попала прямо в ямочки на ключицах, оставив три сладких полосы.
– Конспирация, понимаешь же, да? – сказал он и, когда вернулся на место, начал рассказывать. – Понимаешь, на базе творится что-то невообразимое. Если не особо вдаваться в подробности, Академия раздает очень странные поручения, а Штаб не хочет их подписывать. Я их не видел, но поговаривают, что они связаны с кодом генетики и биологических разработок. Ну, ты же помнишь, что после твоих выходок некоторые выводы образцов вообще закрыли, Почитателей больше не выпускают, потому что боятся. Магистры и Академиусы что-то не поделили и сейчас срывают злость на Шаттле. А там сейчас несколько тысяч Аспирантов выпущенных, им не дают работу. Говорят, что эту программу заселения вообще зря запустили и больше открывать
