рылся в ящиках, убирал в сторону запчасти маленького Связистора, который испустил последний вздох пару дней назад, пытался найти что-то, чем бы мог заняться, и тут его взгляд упал на тонкую книжечку. Вильгельм нахмурился так, его брови слились в одну. Он знал, что это такое. В любой другой момент даже не обратил бы внимания на серую книжицу, но в этот раз пальцы потянулись за незамысловатой вещицей, пачкаясь в пыли. Он аккуратно вытащил серую книжечку, больше похожую на брошюрку, перед этим выкинув все отчеты и документы, которые были в этом ящике, на пол.
«Дела о Почитателях. Досье», – прочитал Вильгельм. Лилиан как-то неодобрительно фыркнула, но истерики закатывать не стала, а свернулась калачиком и вновь начала пялиться на Эльгендорфа.
Вильгельм не открывал эту книжицу, как и все их книги на Земле, сделанную на манер обыкновенных, человеческих книг для конспирации, очень давно, с того самого момента, как ему ее дали. Вообще каждый Почитатель был обязан знать все обо всех своих предшественниках, но Вильгельм эту информацию не запоминал, а теперь очень хотел посмотреть, что, может быть, упустил.
– Может, кто-то пользовался своим «правом быть выслушанным», – вздохнул Вильгельм и, откинувшись в удобном кресле и забросив ноги на стол, принялся изучать досье.
Он читал, не отрываясь, не моргая, жадно впитывая каждое слово. Время стало желейным, замедлилось настолько, что мухи, кружившие над Лилиан, с недоумением поглядывали друг на друга, не понимая, почему не двигаются.
– Превеликая Академия, да этого быть не может!
Вильгельм оторопел. О том, что он прочитал, никто даже не говорил. Даже тот, кого он так мечтал забыть, никогда об этом не рассказывал.
– «…Дайяна Гирхен отправила образец своего вида Альянсу и, убедив, что образец подходит под «Список идеальности», отвоевала право на полное освобождение своей Планеты от Альбионских кораблей уничтожения…» – прочитал Вильгельм и ничего не понял. Ни о каком таком «списке» лучший выпускник Академии и не слышал. А он-то думал, что тот, кого он боялся называть по имени, когда-то поведал ему все мирские тайны.
Вильгельм глубоко вздохнул, обхватил голову и сильно сдавил виски. Это делалось для концентрации внимания, но чаще приводило лишь к недельной мигрени. Перед глазами поплыли красные круги, дышать стало тяжело. Вильгельм по-звериному зарычал от боли.
– Думай, думай, остолопина! – прохрипел он и надавил на виски еще сильнее. Мысли собрались в кучку. Всего лишь на мгновение, на секунду что-то колыхнулось в его голове, показали картинку, являвшуюся спасением. Все-таки воображение всегда было его главным оружием.
– Господин, что с Вами?! Вам плохо? Вызвать скорую?!
Вильгельм нехотя открыл глаза, опустил руки. На висках остались красные пятна. Мысль, с такими усилиями призванная, улетучилась, оставив лишь шлейф блесток – как звезд на небе. Перед ним стоял испуганный Нуд, в цепких лапках которого был зажат домашний телефон. Впрочем, трубка
